В парке в такое время прогуливались только немногочисленные мамочки с детьми и колясками. Еще час — наступит сиеста, и все здесь вымрет до вечерней прохлады.
Рут, ссутулившись, стояла, где договорились, у фонтана. Ладони взмокли, а в горле пересохло. Приближающегося Альфи она заметила издалека, не только потому, что в отличие от него знала, как выглядит тот, кого ждет, но и потому, что мужчин в парке больше не было.
В реальной жизни он оказался выше и еще худее, чем на фотографиях, слегка сутулым, с какой-то неровной, разболтанной походкой. Альфи прошел мимо Рут, не обратив на девочку ни малейшего внимания, вразвалочку обошел фонтан и уселся на лавочку, приглядываясь к молодым мамашам.
Рут вздохнула, подошла и села чуть поодаль. Альфи по-прежнему ее не замечал, поэтому, пересев поближе, она сказала:
— Привет!
— Привет, — отмахнулся он, продолжая выглядывать на аллее свою девушку.
— Я Андреа. Или ты ждешь кого-то еще?
— Ты?! — Альфи посмотрел на нее и возмущенно присвистнул. — А писала «восемнадцать мне уже», — передразнил он. — Вот коза!
— Иначе ты не стал бы со мной встречаться, — сказала Рут в свое оправдание.
— Конечно, не стал бы! — фыркнул Альфи. — Очень надо — связываться с малолеткой.
— Мне нужно поговорить с тобой. Это важно, — взмолилась Рут, боясь, что он просто встанет и уйдет, не выслушав.
— Говори, — согласился Альфи и, пока она собиралась с духом, чтобы начать, спросил: — Так сколько тебе лет-то, на самом деле?
— Двенадцать.
— Пипец, мелкая, — подняв брови, покачал он головой, впрочем, беззлобно, скорее добродушно удивляясь нахальству Рут и даже, в чем-то им восхищаясь.
— И я сестра Альберто Пейона.
— Бляяядь, — улыбка слетела с его губ, расслабленность позы перетекла в напряженность сомкнувшихся в замок между коленей пальцев. — И че те надо? — спросил он, наконец, после нескольких бесконечно долгих для обоих мгновений тишины.
— Поговорить, — беспомощно повторила Рут.
— Так мы ведь уже разговариваем, не? — Альфи поднял на нее глаза. Рут только теперь поняла, что он имел в виду, когда писал, что они прозрачные: опушенные густыми черными ресницами на Рут смотрели два фиалковых озера кристальной чистоты. Они искупали многое, если не все: нервную, задиристую худобу, черные волоски на руках и не прикрытых шортами ниже колен ногах, острый кадык, нелепую стрижку давно не мытых волос, смешные потертые сандалии, и даже дешевую рэперскую цепь, болтавшуюся на шее.
— Ты, конечно, придурок, но не убийца. Ты не убивал моего брата, — сказала Рут и, только услышав собственные слова, осознала, насколько они правдивы.
Широкие черные брови над фиалковыми глазами поднялись, фиолетовый взгляд скрестился с серым.
— Откуда узнала? — спросил Альфи.
— Додумалась, — фыркнула Рут, отводя взгляд.
— Ты, может, и мелкая, но башковитая, — ответил Альфи, разглядывая ее теперь с внимательным любопытством.
Смущенная Рут пожала плечами.
— За кого сел, ты, я так понимаю, не скажешь.
— Точняк, — теперь взгляд отвел Альфи.
— Отцу я ничего не говорила и не скажу, — упредила Рут не заданный вопрос. — Но ты должен уехать отсюда. Тебе нужно уехать.
— Я и сам собирался…
— Знаю, — быстро оборвала его Рут. — Но тебе нужно уехать быстрее. Как можно раньше.
— Понял, — криво усмехнулся Альфи. — Насчет «куда» пожелания будут?
— Ничего ты не понял, — рассердилась Рут. — Это не из-за меня, я не злюсь на тебя… уже, — добавила девочка, чувствуя необходимость быть честной. — Просто мама… понимаешь, она не в себе… — Рут вздохнула. — И у нее насчет тебя идея-фикс. Она не успокоится, так что тебе лучше уехать.
— Так ты, че, предупредить меня пришла, что ли? — изумился Альфи.
Господи, вот же придурок!
— Нет, полюбоваться на красоту твою неописанную, — съязвила Рут.
— Эй, малая… — Альфи хотел было осадить зарвавшуюся малолетку щелбаном, но увидев, как девочка покраснела, только улыбнулся.
— Что это? — спросила Рут.
— Что «что»? — не понял Альфи.
— Это в тюрьме? — Девочка смотрела на длинный поперечный шрам на внутренней стороне руки, у запястья.
— А… херня, — отмахнулся парень. — Ты ж ведь тоже собиралась на полуостров, разве нет? Или это так, чисто треп был?
— Я? Потом, когда… — с языка чуть не сорвалось «вырасту», — … поступлю в университет.
— В универ в Мадриде, значит. И на кого учиться будем?
— На астронома.
Альфи присвистнул.
— Это не значит, гороскопы составлять, — по-своему истолковав его реакцию, пояснила Рут. — Астрономы изучают звезды, космос, вселенную.
— Да знаю я. Не настолько тупой, — оборвал ее парень.
— Ты не тупой, ты — невежда.
— Че?!
— Невежда — человек, который очень многого не знает, — пояснила Рут и торопливо добавила, чтобы он не успел обидеться: — Тебе тоже надо учиться. Вот чем бы ты хотел заниматься?
— Не знаю, — пожал плечами Кортихо. — Рэп читать… Хотя… какой на хер рэп. Тачки чинить. Да. С таким ремеслом без бабла не останешься, даже если работать «в серую». Только, чтоб заплатить за эту блядскую учебу, сначала надо пару лет пропахать на Аннибаля.
— Не надо! — перспектива увидеть Альфи в рядах наркоторговцев изрядно испугала Рут. — Есть разные стипендии, гранты, я…
— Особенно для уголовников, — усмехнулся Альфи.
— … я могу поискать. Что-нибудь обязательно найдется, вот увидишь, — Рут уже загорелась идеей. — И подготовиться тебе к вступительным могу немного помочь… ну там… с испанским, математикой, физикой… Я тебе буду присылать задания, а потом проверять. Или можем сразу вместе делать он-лайн…
— Вот ведь Чип и Дейл спешат на помощь, — рассмеялся Альфи, потрепав увлекшуюся девочку по голове.
— Убери руки от моей дочери! — откуда-то сзади раздался страшный крик.
— Мама! — испуганно вскочила Рут.
— Отойди от нее, подонок! — закричала Ракель, сжимая в дрожащих руках пистолет, выкраденный из кабинета мужа.
— Эй, я ниче ей не сде… — Выстрел раздался почти одновременно со словами. Вторая пуля попала выше первой, над ключицей. Третий выстрел Ракель могла бы сделать в упор, если бы не Рут, с криком закрывшая собой оседающее тело.
— Что ты наделала! Нет! Нет! — кричала Рут, пока Ракель оттаскивала ее от лежащего на тротуаре у скамейки тела Альфи. Поняв, что парень остался без защиты, а у Ракель по-прежнему пистолет в руке, теперь уже Рут принялась оттаскивать мать подальше, на ходу один за другим разжимая скрюченные на рукоятке пальцы.
— Я убила его, — неверяще произнесла Ракель, уставившись на дело рук своих остекленевшими глазами.
Давясь слезами, одной рукой удерживая мать и пистолет, второй рукой Рут вытащила телефон и набрала отца. В парке почти никого не было, лишь одна мамочка с коляской спешно удалялась прочь.
— Как ты могла? — сквозь слезы прошептала Рут.
— Из твоего ноутбука, — ответила Ракель, которой показалось, что дочь спросила «как ты узнала?». — Тебе пришло сообщение, я взглянула, а это от него… Извини, малыш, я знаю, что не должна была читать твою переписку, но я не могла не защитить тебя. Не могла позволить тебе сделать это самой. Уж лучше я. У тебя вся жизнь впереди.
Рут всхлипнула в ужасе, поняв, что мать решила, что она тоже собиралась убить Альфи. Девочка разрывалась между необходимостью удерживать Ракель под контролем и подальше от парня и желанием подойти, взглянуть, жив ли он, оказать какую-то помощь.