А крен ползет. Кричу боцману - Руби на хер шланги. Тот понимает суть дела - потом чем рабачить, спрашивает у меня. - А кэп знает? Руби! - ору я ему - Я на вахте! А чё? Меня потом гнобили всем экипажем - пришлось списаться на другое судно. Так вот тот кэп тоже валил на Гошу - мол его вахта, и пока мусора разобрались, Игорек, чуть не сдох в своем номере без водки и баб. Вам не понять - как это моряку без водки и бабы жить на суше. Это в море мы альбатросы, а на берегу мы как все люди только с придурью. Я пытался к нему пробраться, но мусора сказали - Еще раз и закроем на хер.
Короче мусора все же разобрались и наша комиссия министерская тоже разобралась. Кэпа уволили, экипаж разогнали, хотя большая часть вообще списалась от греха подальше. Мы с Гошей остались. Все вроде затихло.
- А давай, Игорек, смотаемся в Питер. К Пушкину сходим или в Смольный, а может и на "Аврору"!
- Меня от пароходов уже тошнит - лучше к бабам питерским да с пивком.
- Поехали?
- Поехали.
Я на карман все бабки за рейс, а это почти жигуль и мы с друганом в купе. Мурманск - Ленинград. Побросали вещички в купе и в вагон-ресторан. Здравствуйте! Вот и мы, морские волки, правда чуть обгорелые, но то в душе, а на вид ничтяк. Сидим пьем, еще не хуячим, а так культурненько. За соседний столик швартуется пара - он и она, и как назло она, сука, красивая аж жуть.
Гошка, он помоложе меня, давай ее кадрить, а она, лярва, ни в какую. Он на абордаж. Чувак Гошке в рыло, я ему, он, блядь, стойкий мне в ответ - я через стол к дверям, а из сопатки уже хлещет кровища. Вообщем паровоз стоп и нас с Игорем на хер на какой-то станции или вообще полустанке, дело-то было уже ночью. Сидим в кутузке. Вонь и грязь. Холодно. Курева нет. Бока болят - это нас мусора так принимали, а потому, что тот фраерок был сам мусором и еще и в чинах. Только на следующий день к обеду за нас взялись. И дело бы все закончилось для нас весьма херово, если бы родная мусарня не была мусарней. Я почуял, что нам шьют дело и вскорости, если мусоров не смазать, нам с Гошей хлебать баланду тут же в Заполярье. Спрашиваю у следока.
- А где наши вещи? Вот мой, например, дипломать где?