Снова, как и тогда в пятнадцать из лагеря, меня встречал один Кир, стоило только его увидеть, как во мне проснулся ребенок, какое-то детское безграничное счастье затопило мою душу просто от одного его вида, а когда он заключил меня в свои, поистине медвежьи, объятья я просто разомлел от счастья, напрочь забыв, что мы не одни.
Когда ушел Ганс, а я вдруг вывалил на Кирилла всё, что было за эти три года и проговорился, что я гей, мне казалось, что я умер и попал в ад, ведь он не будет теперь со мной общаться, и я просто сдохну от тоски. Но мой любимый меня удивил, он не просто спокойно отреагировал, а еще и поцеловал в щеку, как маленького, но это было так естественно и нежно. По ночам я приходил к нему в комнату и любовался на его красивое, поистине мужское, лицо, такая суровая красота. И сегодня я тоже не удержался и прокрался в его комнату, присел перед кроватью на корточки и тут же зацепился взглядом за чуть приоткрытые губы, не удержался и поцеловал. То, что происходило дальше не укладывалось в моей голове, его руки, его губы, его «люблю», а на утро я проснулся в своей кровати и подумал, что это сон, и я схожу с ума, потому что все было более чем реально. Вечером Кирилл доказал мне, что я умственно здоров, а он действительно меня любит, я никогда не испытывал такого острого наслаждения, больно не было совсем, он был предельно нежен и осторожен, и, мне кажется, я испытывал тысячу оргазмов в секунду, каждой клеточкой своего тела.
На следующий день, гуляя с Кириллом по городу, я понял, что, если хочу в себе ощутить его, а не, безусловно, прикольные игрушки, то нужно брать дело в свои руки. Кирилл сам ещё долго не решится зайти дальше. Это было видно по тому, как он смотрит на меня, касается, как будто я хрустальный, как он подавляет свои желания и порывы, обнимая не так, как ему хочется, крепко прижимая к телу и впиваясь страстно в губы, а лишь слегка придерживая за талию или плечи и нежно ласкаясь.
В душе я себя подготовил - растянул и смазал, все, как делал Кирилл. Когда я вышел, его нигде не было, неужели сбежал? Возлюбленный мой нашелся в душе моей комнаты, он стоял под струями горячей воды спиной к двери и опершись одной рукой о стену. Недолго думая, я шагнул к нему под струи и обнял со спины, Кирилл слегка вздрогнул, а пресс под моими руками моментально напрягся. Я инстинктивно поцеловал его между лопаток, провел языком чуть выше к шее, прикусил загривок, руками я пересчитывал его кубики пресса, спускаясь ниже, стояло у него уже будь здоров, и я без стеснения обхватил его не малых размеров агрегат, поласкал пальцами головку, двинул пару раз вверх-вниз. Он не выдержал, развернулся и забрал на себя всю инициативу, я вновь пропустил тот момент, когда мы оказались в постели, Кирилл заласкал меня до умопомрачения, и только потом ввел первый палец, удивленно хмыкнул, тут же ввел второй. Несмотря на мою собственную подготовку и наши вчерашние игры, он готовит меня неприлично долго, все его тело напряжено, свободная рука сжата в кулак и лишь губы с маниакальным упорством ласкают мое тело, вырисовывая узоры на коже, терзая соски и оставляя красноватые пятнышки в особо нежных местах.
- Ну же, - не выдержал я, – Кир, возьми меня. – От столь откровенного желания у него снесло крышу, он быстро смазал себя, перевернул меня на бок, сам устроился сзади, приподнял мою ногу, удерживая её под коленом и медленно начал входить, я чувствовал, как ему тяжело, его горячее дыхание мне в ухо и тихий шепот.
- Какой же ты узкий, малыш! Больно? - нет, разве что чуть-чуть, мне нереально хорошо, ощущать эту близость, настолько интимную, настолько реальную, это в миллион раз лучше какой-то игрушки, он внутри меня, такой большой и горячий, замер, давая привыкнуть к своему размеру – это что-то запредельное.
Сначала он двигался медленно, все ускоряясь и задевая простату, даря мне сказочное удовольствие, его выдержка меня поражала, но и он не железный, плавные толчки стали более резкими и глубокими, я чувствовал, как он въезжает в меня по самые яйца, и стонал от восторга, ещё толчок, ещё, и ещё... я задыхаюсь от оргазма, на периферии сознания замечая, что Кирилл тоже кончил, в последний раз толкнувшись вглубь и замерев.
Мы провалялись до самого вечера пятницы, изредка открывая глаза улыбаясь друг другу, обнимаясь ещё крепче и целуясь, а потом вновь проваливались в сладкий до не возможности сон, мне ещё никогда не было так хорошо, я ещё никогда так много не спал.
Звонок в дверь был неожиданностью, заставшей меня по пути из туалета, я, как-то не задумавшись, на автомате открыл дверь, посмотрел на стоящего с той стороны парня, безумно обрадовался, но, вспомнив, в каком я виде, испугался и прям перед носом у него закрыл дверь, кажется, сломав ему нос.
- Малыш, кто там?
- Там… там... - Кирилл вышел в халате, он глянул в глазок, присвистнул, закутал меня в такой же махровый халат, спрятал у себя за спиной и, открыв дверь, посторонился.
Марат вошел молча, молча разулся, молча пошел на кухню, молча достал лед из морозилки и приложил его к лицу. Кирилл сел напротив и притянул меня на колени, мы не обсуждали, что будем делать дальше, но вот наши отношения он скрывать явно не собирался.
- Малой, ну и чего ты так перепугался?
- Ну, я это...
- Это, это, вижу я, что «это», вся шея засосами сверкает, а рожа вообще, как у кота, объевшегося сметаны… Ты, Кирилл, смотри мне, не вздумай мелкого моего обидеть - прибью. И не сверкай на меня своими глазюками так недоуменно, этот-то вон в тебя давно уже влюблён, да и ты...
- А что я? – удивленно спросил Кир.
- Что я, что я… думаешь, Артем у нас один такой наблюдательный? Видел я, какими глазенками печальными ты его в аэропорту провожал, да и как посерел за эти три года, тоже видел, так что благословляю вас, дети мои! Только, чур, родителям сами расскажете.