— Ты же знаешь, чем тебе грозит невыполнение? — поинтересовался Владыка, переводя взгляд с улыбающейся дамы (то бишь меня) на злющего сына.
— А ты знаешь, чем тебе грозит подглядывание? — полюбопытствовала я в ответ.
Будущая жертва отрицательно мотнула головой.
Я процитировала:
— «И злая Элли выколола глазки, чтобы ее он больше не нашел…» Не ходишь ты по бабам, не читаешь сказки, зато ползаешь и слышишь хорошо! Немного не в рифму, но, надеюсь, доходчиво.
— Вполне, — согласился со мной Владыка, приказывая всем жестом следовать на выход. И опять излил столовую ложку патетики на бочку дегтя: — Выполните то, что должны, дети мои!
— Лучше я побуду сиротой, — оставила я за собой последнее слово. Лайон со мной молча согласился.
Один из охраны безмолвно протянул мне ключ от наручников Лео, чуть ли не сканируя меня глазами. Я взяла и, повинуясь потребности, поднесла к губам и поцеловала обручальное кольцо. Судя по еле заметному дрожанию ресниц, меня поняли правильно.
Нас оставили наедине, ожидая, что начнем ворковать, как голубки. Честно говоря, в данный отрезок времени я могла только каркать, как ворона, и то через раз. Когда бы смогла это вставить между словами, непотребно описывающими непотребство.
— Отстегни меня, — рявкнул Лайон, звеня цепями. — Сил нет уже на спине лежать!
— А как же твои угнетенные женщины? — фыркнула я, но наручники сняла. — Они не уставали?
— Ты же не думаешь, что я уложу на спину тебя? — ушел от ответа сиятельный, садясь и потирая запястья.
— Чего так? — прилегла я рядом. — Вот, смотри и запоминай: я обещала оказаться с тобой в одной кровати — и я оказалась. Но я не обещала в ней что–то с тобой делать, поэтому открыто заявляю — нафиг ты мне нужен!
— Хорошо, что у нас мнения совпадают, — согласился со мной Лео, спрыгивая с кровати и начиная изучать выход, простукивать стены, расшатывать заслонки на окнах. — Ты мне тоже не нужна. Я же себе не враг?
— Это ты у кого сейчас интересуешься? — перевернулась я на живот и подперла голову ладонью. — У умной меня или полоумного себя?
— Очень смешно, — покосился в мою сторону деятельный Лайон, не прекращая поисков. — Но я точно не хочу становиться врагом твоего мужа и трупом своей жены!
— Это ты красиво сказал, — хихикнула я, представляя себе эту картину. — Только ты–то не женат.
— Это ненадолго, — заверил меня сиятельный. — Как только я доберусь до Хоситы, так сразу женюсь!
— Она же тебе совсем не нравилась, — подколола я его, приподняв брови. — Ты ж ее шпынял почище, чем Галактический Совет Ганду–отступника.
— Ну не мог же я сразу признаться, что эта девушка не дает мне спать по ночам, — набычился мужчина, снова приникая к двери ухом. — И вообще, каждая женщина должна знать свое место… — И тут одном прыжком оказался на кровати, накрывая своим телом: — Кто–то идет! Делай вид, что тебе хорошо!
За дверью раздался сильный шум, пальба и звуки падения мебели. Потом потянуло горелым и створка ухнула на пол, явив нам боевую, злющую Хоситу в кое–где прожженном комбезе военных сил Кирты, с двумя плазмоганами наперевес в окружении нашей охраны, призванной никого сюда не пускать и отсюда не выпускать. Но они, видимо, чего–то не поняли и все проделали наоборот.
— Мне хорошо–о–о–о! — простонала я, начиная истерически ржать.
— И как это понимать? — спрятала оружие Айрон, вступая в комнату, настороженно оглядываясь по сторонам. — Я мчусь сюда, ору на солдат, как оглашенная, бегу спасать несчастную подругу… — Она подарила сиятельному презрительный взгляд: — И заодно блохастого кота, а они тут преспокойно развлекаются?
— Харите́, — мгновенно соскочил с меня Лео и устремился к ней, — ты все не так поняла…
— Давай, — утирала я слезы, рыдая в покрывало от гогота, — расскажи ей, как ты хотел, чтобы мне было хорошо–о–о–о!
— Элли, — отмахнулся от меня Лайон, — если ты уж не помогаешь, то хотя бы не мешай! — Снова к неприступной Хосите: — Харите́, это просто вопрос выживания! Мы делали вид…
— Что мне хорошо–о–о–о! — завывала я, не в силах остановиться.
— Коврик из тебя сделаю, — отпрыгнула от пытающегося ее обнять сиятельного милая девушка с пурпурным грифоном на виске. — Или чучело. Смотря что останется, когда я закончу!
— Но, харите́, — сделал умильную физиономию сиятельный, — чучело не согреет тебя ночами…