— Тогда все же коврик, — нехорошо прищурилась на него Железный Дровосек, но оружие не достала. Наоборот, сложила на груди руки, показывая, что не собирается применять насилие.
— Хочу сказать в защиту сиятельного, — утирая слезы, все же смогла я взять себя в руки, — что он стойко от меня отбивался. И все, что ты видела, было исключительно в целях маскировки, а так он меня терпеть не может и его от меня тошнит.
— От меня тоже, — приподняла бровь Айрон, внимательно изучая кружащего вокруг нее мужчину.
— То есть, — встал, как вкопанный, Лайон и уставился на нее горящим взглядом, — по–хорошему ты не хочешь верить, меня не хочешь выслушать и вообще знать не знаешь?
— Ну где–то так, — согласно кивнула Хосита, задирая нос и пристально разглядывая потолок. — У меня просто ностальгия по Айт–Древе, вот я и сделала себе экскурсию. Заодно зашла старых друзей повидать, — и она развернулась на выход.
Глава 22
— Ну всё!!! — взревел оскорбленный в самых лучших чувствах сиятельный, отращивая когти и полосуя себя по груди. После чего смочил своей кровью ладонь, в секунду догнал Хоситу, разорвал у нее на груди комбез и прижал свою окровавленную ладонь к ее сердцу, зарычав: — Я, Лайон Ай–Секе, беру в жены Хоситу Айрон и призываю всех присутствующих в свидетели своих намерений! Клянусь своей кровью и своей жизнью в серьезности намерений!
— Ну наконец–то, — ворчливо сказала Железный Дровосек, одной рукой запахивая на груди форму, а другой выуживая из кармана платок и промокая кровь на торсе сиятельного. — Думала — никогда не отважишься признаться. И, кстати: я тебя тоже люблю.
Лайон застыл, моргнул густыми ресницами пару раз и тихо спросил:
— Так ты специально надо мной издевалась?
— Нарочно, — подтвердила Айрон, ставшая во мгновение ока Айт–Секе. — А как тебя было по–другому расшевелить? Ходил вокруг, мычал и глазками телячьими хлопал. Зачем мне дома корова? Я льва хочу!
— Ну, ты его получила, — заверил ее сиятельный, хватая супругу в охапку и приникая к ее губам.
— Уп–с! — отвернулась я от них, создавая хотя бы видимость уединения. А сердце больно и тоскливо сжалось.
В это время раздался чуть слышный хлопок, и все охранники кулями осели на пол. И случилось это не само по себе: нас посетил Владыка, держащий в одной руке странный маленький прибор, а во второй плазмоган. Как всегда, холеный, как хозяйский кот-баловень, в черном расшитом шелке и в скромных браслетах из крупных черных алмазов, исполненных в обрамлении проволоки белого звездного металла. На шее цепочка с кулоном из такого же металла. О, чуть не забыла — туфли из стикейского змея, которым сносу нет, а ступают они всегда на редкость беззвучно.
— Так–так–так, — оскалился Виуг, направляя оружие на Хоситу. — Все же ты нарушил мой приказ и снова предал свою планету.
— Сначала ее предал ты! — ощетинился Лео, запихивая рвущуюся в бой жену за спину и отращивая когти. — И такие, как ты, жить не должны!
— Меня не убить, — гнусно ухмыльнулся Виуг, переводя взгляд с меня на Лайона и на Хоситу. — Это просто невозможно.
— А если я все же попробую?!! — рвался в бой сиятельный. — Если на клочки порвать, то мало кто выживет!
— Ты сначала порви, щенок, — высокомерно вздернул подбородок Владыка.
— Я помогу, — пообещала Айрон, с ненавистью глядя на гипотетического свекра и поглаживая плазмоганы в кобуре на боку.
— Нет, — покачала я головой, внимательно рассматривая выдрючивающегося Виуга. — Не надо, чтобы на ваших руках была кровь родственника. Нехорошо это. Неправильно. Да и не взять его ничем. — Обратилась к мерзавцу: — Ведь так, Владыка?
— Догадливая, — подарил мне кривую ухмылку мужчина. — Практически идеальная: умная, красивая и смелая.
— Жалко, что не валейра, да? — сделала я шаг к нему. Уперла палец ему в грудь и слегка толкнула назад: — Тебя, может быть, обычным способом убить не выйдет, но против солнечного света и огня нет преград, — и цапнула его за руку, окружая нас плазменным коконом, чтобы не пострадали остальные.
Мы стояли в моем свете, глаза в глаза…
— «Скажи Лайону, что я не убивал его мать. Она погибла в результате того же эксперимента, что проводили со мной. Только я выжил, себе на беду, а она — нет. А потом мы просто скрывали последствия. Но я всю свою жизнь любил только двух: свою жену и своего сына. Скажи ему об этом, прошу тебя.»
— «Кто стоит за всем этим?»