— Нет такого титула, — сообщил ей чем–то страшно довольный мужчина. — Есть звание «жена Владыки».
— Значит, — не собиралась сдаваться девушка, — будет новое звание «муж Хоситы». И попробуй мне возразить, живо разведусь!
— Только попробуй, — Лео, улыбаясь, глянул на жену и отдал в динамики приказ: — Отдел правительственной связи! Обеспечьте нам срочно закрытый канал с Киртой. Уровень — самый высокий. Заместителей и прочую мелюзгу со мной не соединять! Связь не ниже уровня Совета планеты.
И потянулись долгие тягучие минуты.
Я ждала с замиранием сердца. Но соединения не было. Никто не принимал вызов.
— Это очень–очень странно, — пробормотал Лео через двадцать минут. — Даже если там сменилась власть, все равно должен быть кто–то, кто отвечает на такие звонки. Если только… — Он задумался.
— Если только что?!! — подскочила я на месте. — О чем ты подумал?
— Не дергайся, — твердо ответил Владыка, сворачивая экран и открывая второй. — Айт–Древе могли просто заблокировать, как нежеланного абонента. Ты же в курсе, что политика моей планеты не всегда совпадает с политикой других планет. Так что все гораздо прозаичнее: мой вызов просто игнорируют.
Он рявкнул в микрофон:
— Обеспечьте обходной путь через Землю. Уровень защиты — обычный. — И пояснил нам с усмешкой: — Есть шанс, что через Землю, да еще и на обычный канал связи местные купятся, и нас пропустят, не станут блокировать. Ну в самом деле, мало ли кто с Земли звонит…
Еще добрых полчаса я просидела возле стола, грызя от волнения ногти — тишина. Кирта не реагировала ни на ММС–ку с Луны Альты, ни на телеграмму из Мэконга, ни на срочный вызов по отдельно оплачиваемому каналу из Кудоки…
— Странно что–то, — задумчиво произнесла Хосита. — В первый раз с таким сталкиваюсь.
— Тогда я должна туда полететь! — встала я, полная решимости добраться до мужа любой ценой. Обратилась к Лайону: — Дай мне корабль, пожалуйста!
— Потерпи, Элли, — начала уговаривать меня Хосита, в то время как Лайон включил экран, посылая вызовы всей верхушке Айт–Древе. — Как только мы сможем, сразу тебя отправим. Но ты же понимаешь, что Лео прав?
— Умом понимаю, — вздохнула я, падая в кресло, — а сердцем — нет. Болит оно, зараза. Что–то меня тревожит.
Лео устало потер затылок:
— Ладно. Один день. За один день я обнародую отцовские документы, сделаю ряд записей для телевидения на все случаи жизни, и мы отправимся на Землю. Хорошо?
— Ур–ра! — дружно заорали мы с Хоситой и кинулись обниматься.
Следующий день, толпы счастливых жителей, празднично одетого нового властителя и явление его с супругой народу я помню, как в тумане.
Преследовало странное чувство, будто время остановилось и у меня внутри все замерзло. Сознание выхватывало редкие кадры, которые с трудом складывались в картину.
Много золота, бокалы с шампанским, изысканная кухня, которая во рту казалась жеваным картоном. Военные высоких чинов, непрерывно подкатывающие ко мне на коронационном приеме, потому что не могли понять, с какой стати двум «особям» позволили быть с открытыми лицами в приличном обществе и вести себя как нормальным людям. А поскольку за Хоситу Лайон порвет любого на сто флагов Айт–Древе, все их усилия сошлись на мне…
И муторное чувство, что я куда–то опаздываю, не успеваю. Чувство, настолько гадкое, что его невозможно описать словами. Из–за него все краски казались мне серыми, еда — безвкусной, а свет люстр — тусклым. Лица людей смотрелись плоскими и бесцветными. Ноги подгибались. Может, меня чем–то опоили или отравили?
Но нет, вызванные обеспокоенной Хоситой медики провели экспресс–анализы и заверили, что все в полном порядке. Но это было не так, далеко не так.
Я пришла в себя только тогда, когда мы в окружении группы телохранителей и военных важно шествовали по красным ковровым дорожкам на скоростную правительственную яхту, а по обоим сторонам детишки махали яркими флажками.
Яхта поражала воображение красотой обводок, современным вооружением и фантастической мощностью двигателей. Внутри не было надоевшей до оскомины позолоты, но было много натурального дерева, что на планете пустынь ценилось еще дороже.
И охрана. Опять охрана повсюду, на этот раз предельно уважительная и молчаливая. Впрочем, мне было все равно. Мне указали мою каюту, я вошла и упала на койку, имея только одно желание: спать. Заснуть и не просыпаться до самого прилета. Я чувствовала себя заключенной и знала, что это пройдет только тогда, когда я высажусь на Кирту и попаду в объятия мужа, не раньше.