Барышни все, как одна, невысокие, темноволосые, с ярким румянцем на белоснежной коже. Огромные влажные глаза ланей с поволокой, яркие крупные рты, словно умоляющие о поцелуях — сразу видно, одна генетическая линия. Одели их по–разному, общее только одно: одежда на грани приличия, ничего не открывает, но зато притягивает взгляд. Где–то шлица или пикантный разрез, в другом месте изящная вставочка прозрачной ткани, кружева или интересная форма декольте. У кого–то шелковый полупрозрачный комбинезон.
В общем, все ясно. Девушки на работу пришли устраиваться. Согласны не женой, так фавориткой потрудиться на благо киртианской Империи…
Дрянь какая! Ой, дряни! Во множественном числе.
— Фон Кирнос! — начала я звереть по–новой. И, чтобы успокоиться, стала поглаживать шамана между ушами. Тот млел и курлыкал. — Какого черта вы притащили сюда весь свой семейный гарнизон? На сборы?
Глава 26
— По поверью, — распушил индостанским павлином свой хвост герцог, сбивая девушек в кучу, как пастух стадо непослушных овец, — если Император переспит с девушкой из рода Кирнос, ему не будут грозить никакие несчастья! Я выполняю свой долг и привел всех своих родственниц на выбор.
Тьху, сводник мерзопакостный! Из порядочного дворца внаглую бордель собрался соорудить.
— Жалко вас разочаровывать… — рявкнула я, косясь на откровенно рыдающую Хоситу и громко икающего Лайона, которого поддерживал Питер (при том алхимик мужественно делал невозмутимое лицо). — … но Император сейчас не в состоянии выбрать!
— Так, может, вы за него выберете? — не нашел ничего лучшего спросить герцог, выстраивая своих подопечных в линию.
Салийский гродовой в бронетрусах с тяжелой базукой под мышкой! Так теперь и я в этом фарсе должна поучаствовать? Глаза заметались в поисках огнестрела.
— Вы в своем уме? — у меня даже слов матерных не нашлось на такую наглость. — Как я буду выбирать девушку для мужа?!! Собственноручно?
— Нет, — что–то сообразил Кирнос, отступая на полшага и делая ритуальный полупоклон. — Можно просто посмотреть. Трогать совсем не обязательно.
— Убью! — тихо прошипела я, еще крепче сдавливая шамана.
— Масяня, — заволновался питомец. — Тито? — и показал характерный жест: ребро ладони у горла.
— А справишься? — поинтересовалась я, отпуская его на пол. — Смотри только новых блох к себе не натащи. У нас не так много места для всех!
— Что это у вас зверюшка такая кровожадная? — отодвинулся от меня герцог с опаской. — И вообще: я же из лучших побуждений!
— Вот скажите мне, Кирнос, — проявила я капельку терпения и чуток благоразумия. Все же лишить роды глав, голов и головок прямо сразу, не успев взойти на престол или чего там у них на Кирте есть, пожалуй, слишком экстравагантно. — А где раньше были ваши девы, когда Император разнашивал белые тапочки? Почему вы в то время не выдвинули свою теорию?
— Я выдвигал, — признался мужчина, почесывая затылок, — но его величество Император отказался в очень резких выражениях. Он сказал всего лишь одно слово «Нет!» — но сколько там было подтекста!
— Ну вот, видите, — вздохнула я, развела руками и начала приманивать шамана обратно, — если сам Император так решил, то как я отменю его решение?
Серирбош приманиваться не хотел. Он путался у девушек под ногами и заглядывал под подолы легких разноцветных платьев. Видимо, самообразовывался. Правда, образование давалось ему с трудом, поскольку то одна, то другая украдкой давали ему увесистого пенделя, если шаман пытался рассмотреть все поближе и пощупать.
— Ну, в этом случае, — напыжился рыбоголовый Кирнос, начиная походить на детский надувной шарик, — я умываю руки.
Я бы ему еще что–нибудь умыла, только бы сматывался как можно скорее, я, конечно терпеливая, но не железная!
Герцог поднял ладони с пальцами–сосисками, унизанными яркими кольцами, и подал своей команде знак уходить:
— Со своей стороны я сделал все, что мог!
— Я опишу ваши старания Императору, — со зловещей нотой заверила его я. — В подробностях.
На том и расстались. Фон Кирнос ушел, уводя свой бабский гарнизон. За ними утащился и Серирбош. Я поманила пальчиком одного из охранников и велела следовать это этим блохастым недоразумением, чтобы его где–то в темном углу не отшаманили.