— Сейчас проверим, — кивнул Ингвар, без особой деликатности вытаскивая из моей каюты несчастного. — Отведу его в медотсек и вернусь за вами. Одни по кораблю не ходите во избежание проблем.
И ведь три раза понятно, что это он не Хосите, а мне сказал. Можно подумать, что я ходячий магнит для неприятностей. Хотя да, я ходячий магнит для неприятностей.
— Зачем ты соврала? — повернулась я к Айрон, когда за То–отом закрылась дверь. — Мне не нравится…
— А если он от тебя шарахаться начнет, тебе больше понравится? — Напрямую, в лоб, спросила десантница. — Ты забываешь, что он родился и вырос на планете, где все мутации под строжайшим запретом. А ты их выдаешь на раз, безо всякой просьбы. Сначала захомутай мужика, а потом рассказывай, сколько у тебя интересного в запасе!
— Мне все равно не нравиться врать! — отрезала я, размышляя над ее словами. Какое–то рациональное зерно там было. Размером с просяное, угу. Но оно мне все равно не нравилось. Хоть убей!
Не верила я в то, что все мои странности отпугнут Ингвара. Да и зачем мне мужчина, боящийся трудностей? Вот на Акриске бабы вообще партнера к себе щупальцами присасывают, чтобы не убежал в процессе раньше времени — и ничего, раса до сих пор не выродилась. Постоянный приток свежей крови извне идет. Причем мужчины туда сами рвутся для новых острых ощущений, которых в избытке находят.
А у меня всего–то неконтролируемый рост волос со внезапным самоуничтожением — подумаешь, мелочь! И кстати, очень удобно, никакого распылителя не надо. Утилизируются в любом месте. Только, правда, пока непонятно — как…
— Так что? — подступила ко мне Хосита. — Согласна с моим предложением? Ты помогаешь мне, я тебе — и все довольны. И потом, полковник на тебя такими глазами смотрит, что даже меня пронимает и хочется большого и чистого секса. — Она почесала висок с татуировкой: — Недолго, но хочется. А сиятельный пока свободен. Относительно.
— Ты так и норовишь меня подсунуть полковнику, — сузила я на нее глаза. — С чего бы это?
— Это я его норовлю подсунуть тебе, — педантично поправила меня женщина. — С наследником одни заморочки, а этот весь из себя такой брутальный и вполне в твоем вкусе… К тому же, если он будет с тобой, то Мезахи из Галактического Совета захлебнется ядовитой слюной. — Расплылась в счастливой улыбке: — А я такое зрелище точно не пропущу!
Да, тут я с ней согласна. Кареглазую блондинку без возраста, с жестким характером и пристрастием к брутальным мужикам ненавидела, по–моему, вся галактика. И за ее пределами тоже ненавидели. Умела эта дама наживать себе заклятых врагов, только лишь открыв рот. Ну, и не открыв — тоже умела. Вот, например, я с ней ни разу не встречалась, а уже ненавидела. Люто, до зубовного скрежета.
— Готовы? — заглянул к нам Ингвар, мгновенно найдя меня взглядом. — Пойдемте, провожу на мостик, нужно кое–что обсудить.
— Хорошо, — кивнула я, двигаясь в его сторону.
— Элли… — замялся мужчина. Но все же превозмог неловкость и сказал, с неожиданным для солдафона тактом отводя в сторону взгляд: — Ты бы не могла надеть маску, чтобы не так сильно привлекать внимание экипажа? Я понимаю, что для тебя это унизительно, но мы в космосе и…
— Слушай, полковник, — перебила его Хосита, — у тебя погоны в мозг переползли? На фигуру она тоже маску наденет? Или уж сразу в скафандр упакуем? Чтобы сильно не мучилась? Не можешь сдержать свои инстинкты?
— Могу! — рявкнул То–от и привел меня в уныние. — Но другие не смогут! И если своих я еще могу оттащить, то над людьми принца у меня власти нет!
— Судя по тому, что происходит, — небрежно пожала плечами десантница, — это уже несущественно. Такими темпами, какими она расправляется с командой сиятельного, мы еще до прибытия будем в большинстве. Так что чисто по–человечески советую: держи своих архаровцев подальше — и будет вам всем счастье и покой на этом свете.
— Я чего–то не знаю? — нахмурился встревоженный мужчина, искоса поглядывая в нашу сторону.
— Да мы и сами ничего не знаем, — неохотно призналась я, дергая себя за косу. Пробормотала: — На общем фоне странностей нормальные вещи становятся ужасающе пугающими… Например, дать кому–то в глаз я не могу, потому что этот кто–то ползает по полу и пытает пылкие чувства к моему ботинку. И где, спрашивается, справедливость?