Алон предлагал включить в пределы Израиля малонаселенную часть территории Иудеи и Самарии, в основном полосу вдоль правого берега Иордана и Мертвого моря, шириной в 12–15 километров. Это обезопасило бы израильскую границу вдоль реки Иордан. Большая же часть арабского населения Иудеи и Самарии должна была получить автономию с узким проходом в долине Иерихона для экономических нужд иордано-палестинской федерации, если таковая будет создана.
«План Алона» вызвал резкое недовольство правых партий, обвинивших его в намерении отдать врагу исконно израильские земли.
Не только с противниками боролся Алон, отстаивая свой план, но и с самим собой. До Шестидневной войны он был сторонником целостного и неделимого Израиля. В юности мечтал создать киббуц в районе моста Дамия на реке Иордан.
Алон несколько раз встречался с королем Иордании Хусейном. «Вы гордый еврей, а я гордый араб, — сказал ему Хусейн. — Мы можем договориться». Но король не решился пойти на риск и подписать мирный договор с Израилем, основанный на «плане Алона». Таким образом, Алон остался без лавров миротворца, которые получили сначала Бегин, сумевший договориться с Садатом, а затем Рабин, умудрившийся поладить с Арафатом.
К просчетам Войны Судного дня Алон не причастен. Все военные дела Голда Меир обсуждала только с Даяном. В роковую пятницу, когда правительство собралось на решающее заседание, Алон был у себя дома, в киббуце Гиноссар. Он позвонил Голде и сказал, что готов вылететь в Иерусалим на вертолете. «Оставайся дома, — ответила Голда. — Сейчас не до министра иностранных дел». И в ходе войны Голда не советовалась с Алоном, потому что не хотела раздражать утратившего связь с реальностью Даяна.
Алон все это запомнил и, дождавшись прекращения военных действий, заявил: «Почему-то победа в Шестидневной войне приписывается одному Даяну, а за просчеты последней войны возлагают ответственность на всех министров. Я, например, как министр иностранных дел не имел к ним никакого отношения».
Навсегда останется Алон в народной памяти победоносным полководцем Войны за Независимость. Это были самые счастливые годы в его жизни. Евреи не только в Израиле, но и в самых отдаленных уголках диаспоры верили в звезду молодого полководца, благословляли его имя. Горечь, разочарования, поражения, усталость — все это пришло потом.
Судьба никогда не бывает благосклонной до конца к своим любимцам. За удачливость приходится расплачиваться — такова уж сила равновесия, на которой зиждется мир. И есть какая-то высшая справедливость в том, что с именем Алона связана одна из самых красивых легенд возрожденного Израиля.
Вот что рассказывают в Цфате о чудесном спасении города.
«Старейшины Цфата узнали, что молодой генерал Игал внук цфатского праведника рабби Алтера Шварца, оставившего свой дом и поселившегося в арабской деревушке Джауни, чтобы превратить ее в еврейское поселение Рош-Пина. И предсказали, что город святого Ари (рабби Ицхака Лурия, одного из основоположников каббалы) будет освобожден полководцем Игалом, в жилах которого течет цфатская кровь».
Достойные женщины Цфата так объясняют чудо освобождения их города:
«Все святые праведники, похороненные на местном кладбище, восстали из могил (многие женщины даже слышали поднятый ими шум, грозный, как буря). Праведники присоединились к боевым отрядам. За каждым бойцом Пальмаха следовали два праведника, которые берегли его, как зеницу ока. А Игала охраняли целых двенадцать великих праведников в сила, не уступающая танкам. И сам Алтер Шварц был среди них. И рабби Йосеф Каро[16]. И святой Ари. Так что же удивительного в том, что все враги разбежались, как зайцы?»
Кто еще вошел в еврейскую историю в сопровождении двенадцати праведников?
Искушение короля
Король Иордании Хуссейн со своей супругой Нур
«Дипломатия — это продолжение войны иными средствами», — утверждал Клаузевиц. Военная победа обесценивается, если победитель не в состоянии навязать разбитому противнику свою волю, подавить его способность к сопротивлению и принудить закрепить в тексте мирного договора все, что угодно победителю.
Израиль, овладевший искусством побеждать на поле брани, вынужден был во всем полагаться на силу оружия и поэтому крайне редко мог воспользоваться плодами своих побед. Ему пришлось упорно учиться искусству тайной дипломатии — естественному оружию политиков.
16
Каро Йосеф бен Эфраим (1488–1575) — один из крупнейших кодификаторов и комментаторов еврейского религиозного Закона. Родился в Испании, около 40 лет прожил в Турции и умер в Цфате.