– Кого? – спросил я, чтобы просто послушать, каким спокойным бывает Тайтэнд, но он моментально вскипел.
– Кого-кого! Пилота, конечно же! Из него получились отличные котелки. А «Прыгуна» похоронили и теперь носят на его могилу мертвых голубей во славу бога Аттама.
Мне пришлось смолчать. Интересно, думал я, почему, когда Тайтэнд нарывается на грубость, это называется боевым духом, а когда я радуюсь – недопустимыми эмоциями… Ведь чем-то похоже.
Лайнмен позади глухо закашлял.
– Раннинг, – Тайт даже оббежал меня сбоку, – а ты такой умный не от Эбы ли…
Я посмотрел в его треугольное рыжеватое лицо и развернул автомат, легко представив, как бью его прикладом точно в переносицу и как он воет и скулит.
– Задачка, – сказал Квоттербек, не оборачиваясь. – В башне Лайнмен, Тайтэнд и Раннинг. Их атакует «Прыгун», пилот которого болеет за Луну. Время на решение задачки – три минуты.
– А где Квоттербек? – откашлявшись, спросил Лайн.
– А его в условиях задачи нет. Время пошло.
Я всю голову сломал, пытаясь представить, чем в такой ситуации может быть полезен Раннинг, и додумался только до идеи убежать с Солнцем. Но что делать дальше? Без команды Солнце не дотащишь. Это проигрыш, притом позорный…
Три минуты мы шли тише тихого, только Лайнмен дышал тяжело, с какими-то хрипами и бульканиями, но тоже явно раздумывал.
Честно говоря, меньше всего я полагался на его идеи – не верилось мне, что в круглой его голове могут вариться полезные мысли. И глаза у него были пустоватые. Квоттербек потом как-то поправил – это называется «добрые», балбес, – но по мне, так пустоватые, слишком чистые, что ли… Как вода в бассейне.
Три минуты истекли. Тайт хмурился, собирая подвижную кожу на лбу складками.
Он был похож на школьника, который изо всех сил делает вид, что выучил урок. Его первым и спросил Квоттербек.
– Значит, так, – сказал Тайт, присел на корточки и начертал пальцем на песчаной дорожке какую-то схему. – Я бы мог заминировать башню, но это конец игры. Можно попытаться с автомата перебить ему дыхание. Дыхательные трубки прямо под кабиной пилота, он будет переть напрямик, и их постоянно будет видно, но у меня обоймы не хватит, чтобы защиту раздолбать.
Он поднял голову, посмотрел на Квоттербека и яростно стер начерченные каракули.
– Я не знаю, – угрюмо сказал он. – Я знаю, что его уничтожили изнутри башни, но как – не знаю.
– Раннинг? – повернулся ко мне Квоттербек.
Я бы на его месте влепил Тайту хотя бы подзатыльник за тупость, а он улыбался. Правда, несколько напряженно.
– Убегать… – обреченно сказал я.
Тут задышал и засвистел Лайнмен, и Квоттербек переключил внимание.
– Солнце, – сказал он, отдышавшись. – Куда убегать с Солнцем? Его нет в задачке, но его не могло не быть в башне. Если погиб Квоттербек… а он погиб?
– Да.
– Если погиб Квоттербек, то это линия третья-четвертая, Солнце уже горячее, тяжелое. Один не донесет. «Прыгун» большая машина. Его увидели издалека и заставили отвлечься. Пилот вошел в азарт, потом начал злиться. Его подвели к башне и поставили на мины, на которые было время у Тайтэнда. Вряд ли с первого раза удалось сломать ему ноги, но Лайнмен с тяжелым вооружением может завершить начатое. – Тут Лайн окончательно запутался и даже покраснел.
– Точнее, – сказал Квоттербек.
– Сейчас, – твердо сказал Лайн и неожиданно подвел итоги: – Тайтэнд минирует западню, Раннинг все это время отвлекает «Прыгуна», потом ведет его на мины, Лайнмен доводит дело до конца. Башня здесь вообще ни при чем. Просто пилот думал, что Раннинг бежит в нее прятаться, потому что он был один и болельщики наверняка знали, что Квоттербек погиб. Думали, команда перессорилась и распалась…
Некоторое время Квоттербек что-то обдумывал. Потом кивнул и начал расстегивать ремни.
– Твоя смена, – сказал он Лайнмену, и тот торжественно и осторожно принял Солнце на плечи.
Темнело, а пейзаж все не менялся. То же бескрайнее поле, а ведь где-то рядом, по моим подсчетам, уже должен был показаться переход на следующую линию. Он представлялся огромными вратами или пещерой, выдолбленной в скале, но на этом чертовом лугу попадались только кроличьи норы, и никакого намека на переход. Полоска горизонта уже начала синеть, над ней распласталось плотное белое облако, похожее на акулий плавник, и оно тоже меняло цвет, и в небе показались светлые пятна будущих звезд.
Я мысленно развлекался разными вариациями победы над «Прыгуном» – Лайн дал моим мыслям направление, осознание команды пришло не сразу, но как-то четче, чем мои прежние порывы объявить всех нас братьями. Этого было мало, нужно было не только объявить, но и почувствовать себя ими… стать братом Квоттербеку, Лайнмену и даже Тайту, на которого мне даже смотреть не хотелось.