Нет, следует прекратить думать о Его Милости герцоге Кларенсе.
Ричард находился на севере Англии, не только сохраняя на границе безопасность, но даже пристально следя за шотландцами. Рядом с ним неотлучно было несколько верных соратников. Его Милость герцог Глостер не отличался пламенностью и роскошью, свойственными брату, но обладал даром сплачивать вокруг себя людей. Среди таковых присутствовали....подобные Френсису Ловеллу, другу Ричарда со времен их детства, лорду Скроупу и Ричарду Ретклиффу.
Ричард тоже был счастлив - там на севере, ему всегда оказывалось лучше в тех суровых краях, как не переставал шутить над герцогом старший брат. Ричард скорее отдавал предпочтение дурным манерам северян, чем более любезному поведению южан. Он утверждал, что первые - честны, а вторые от честности и искренности куда как далеки. Эдвард над ним откровенно смеялся. Король мог понравиться и прийти к согласию с любым, а вот у Ричарда подобная способность и энтузиазма не вызывала, и отсутствовала.
Да, у Эдварда получилось дать событиям прекрасный ход. Заинтересовавшись делами торговли, он не забыл об искусстве, двор Йорков славился своей высокой культурой. Монарх окружил его роскошью, приобретя даже некоторые из чудеснейших европейских шедевров. Одно принадлежащее Эдварду золотое блюдо стоило целого состояния. Он развесил по стенам гобелены с историческими сюжетами, посвященными Навуходоносору, Александру и целому сонму библейских персонажей. Король превратился в постоянного покупателя в лавках лондонских ювелиров, все их лучшие работы прежде всего демонстрировались именно ему.
Эдвард приступил к возведению в Виндзоре новой часовни, названной им Часовней Святого Георгия и призванной превзойти, - или, по крайней мере, сравняться в великолепии со зданиями Кембриджа, построенными его предшественником. Он собрал вместе некоторые из изысканнейше оформленных книг мира и создал для них поистине сказочную библиотеку. Послал в Брюгге монахов, дабы они поработали над картинами в рукописях, ибо фламандское искусство вызывало у него особое восхищение. Привез в Англию Уильяма Кекстона. Эдвард познакомился с мастером во время своего вынужденного пребывания при дворе сестры, герцогини Бургундской, и выразил глубочайший интерес к умению печатать. Пока Эдвард находился в изгнании, Кекстон трудился над переводом 'Собрания повествований о Трое' и, так как появился спрос на копии книги, овладел ремеслом печатника, дабы произвести достаточное число одинаковых изданий. Спустя несколько лет Эдвард убедил его посетить Англию, где Кекстон напечатал 'Изречения и высказывания философов'. С тех пор станок издателя выпустил и другие книги, а английский монарх дал ему знать, что при его дворе Кекстон всегда желанный гость.
Действительно, у Эдварда были причины чувствовать себя удовлетворенным. Он хорошо поработал в эти годы. Солнце в небе стояло в своем зените, а король, во всей присущей ему славе, правил в счастливом и процветающем государстве.
Королева снова забеременела. Елизавета с легкостью вынашивала детей, и ее постоянные роды оставляли молодую женщину такой же прекрасной, как и обычно. Казалось, она обладает особой способностью быть вечно юной. Неудивительно, что подданные считали жену Эдварда ведьмой.
Той весной возникло представление, что запас уготовленных стране благословений начал себя исчерпывать, - в Лондон пришли известия о разразившейся в нескольких портах эпидемии чумы. Народ не забыл страшную Черную Смерть, пронесшуюся по Европе, пусть и случилось это более, чем сто лет тому назад. Незначительные вспышки встречались и потом, и каждый исполнялся ужаса при одном лишь упоминании о возвращении чудовищного бедствия.
Королю и королеве пришлось оставить Виндзор, где Эдвард погрузился в работу над часовней. Над двором повисло облако тяжелого уныния. Оно не обошло и властелина. Тот слишком сильно озаботился явлением Черной Смерти и решил, - все, им созданное с минуты повторного занятия трона и облечения могуществом, может быть с корнем сметено, если противостояние человека болезни окажется хоть немного похожим на произошедшее в прошлом веке.