Прежде всего Эдвард поехал в собор Святого Павла вознести Господу хвалу, ведь тот позволил ему вернуться. Затем он должен был увидеть Генри, расположившегося во дворце епископа Лондона, стоявшего поблизости. Уорвик приказал, дабы Ланкастера перевели туда и поместили под надзор архиепископа Невилла, который возил бы блаженного монарха по улицам, пытаясь возродить в населении восторг перед ним.
Все это вызывало определенные трудности, ибо люди не слишком сильно проникались обликом несчастного и трогательного создания. В Генри не было ничего по-королевски величественного. Когда архиепископ подумал, что Эдвард может скоро прибыть, - такой привлекательный, осиянный своим исключительным обаянием, притягивающим к нему сердца, как в юности, так и теперь, - ему показалось, что самым благоразумным станет - вернуть Генри обратно во дворец.
Стоило Эдварду приехать и встретиться с водворенным в стены архиепископской резиденции Генри, тот сконцентрировал на младшем сопернике взгляд и произнес: 'Добро пожаловать, кузен. В ваших руках моей жизни ничего угрожать не будет'.
'Я не собираюсь причинять вам вред', - заверил Эдвард. 'Вы можете вернуться к вашим молитвам и к вашим книгам'.
'Благодарю вас, от души благодарю. Именно этого я всегда и желал'.
'А сейчас', - подвел черту король, - 'в убежище'.
Елизавета уже ждала там, ее прекрасные локоны лежали на плечах, как Эдварду нравилось больше всего. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, после чего предались пылким объятиям.
Мгновение было наполнено чувствами, и даже Елизавета ощутила, как из ее глаз льются слезы. Эдвард вернулся, но она постоянно понимала, - так и будет.
'Моя отважная королева', - прошептал он.
'Я так счастлива, что вы вернулись. Сейчас мне кажется, - все уже позади. Остальное не важно, если вы останетесь со мной навсегда'.
'Так долго, как позволит мне Господь', - успокоил ее король.
'Эдвард, мы прожили тут, - в убежище, - все эти месяцы. Нам не удалось бы протянуть столь значительный промежуток времени, если бы не наши добрые друзья'.
'Они будут вознаграждены. Теперь все наладится. Я намерен одержать победу'.
К королю подошла Жакетта и тоже попала в теплые объятия. Эдвард никогда не верил сплетням о том, что она - колдунья и пленила его для своей дочери с помощью волшебных чар. Монарх любил Жакетту и понимал, почтенная дама на протяжение вынужденного отсутствия супруга оказывала Елизавете неоценимую помощь и, как могла, утешала ее.
'Вы же до сих пор не видели вашего сына!' - воскликнула Елизавета.
'Моего сына...мальчика, о котором я всегда мечтал! Принесите его ко мне. Я хочу на него посмотреть'.
'Мы назвали его Эдвардом...в вашу честь'.
'Хорошее имя'.
Король в изумлении взглянул на ребенка. Его возлюбленный сын - совершенно здоровый мальчик, радующий не только сердце отца, но, что еще важнее, монарха, которому следует быть уверенным в наличии наследников.
Эдвард взял младенца на руки и нежно поцеловал в бровь. Малыш открыл глаза, торжественно посмотрел на родителя и, секунды спустя, снова заснул, тогда как по королю уже со всех сторон карабкались его маленькие сестры. Монарх передал сына Елизавете и обнял девочек одним охватом, дабы ни одна не возмутилась, что другой досталось больше любви, нежели ей.
'Вы собираетесь остаться с нами?' - спросила Елизавета. 'Когда мы отправимся домой?'
'Наш дом - здесь', - поправила ее Мария.
'Нет, моя драгоценная', - ответил Эдвард. 'Вы вернетесь домой, где вам и надлежит быть. Больше мы сюда не придем. И ты удивишься, когда окажешься в своем настоящем доме, любовь моя'.
Девочки обозревали Эдварда широко распахнутыми глазами. Они были счастливы. Король вернулся - вернулся их высокий смеющийся и красивый отец, и, пусть Мария едва могла его узнать, а Сесиль - так вообще не узнала, принцессы, как одна, понимали, - возвращение Эдварда - лучшее, что могло с ними приключиться.
Эдвард объявил, что всем им следует немедленно отправиться в замок Байнард, поэтому надо готовиться к отъезду. Там семья останется до тех пор, пока он не предпримет всех мер по обеспечению в стране безопасности.
Таким образом, изгнанники поехали в замок Байнард, поскакав вдоль берега реки, где народ, увидев короля, его прекрасную королеву и их чудесных детей, встречал их восторженными восклицаниями. Сама Елизавета держала на руках ребенка. Она сидела с ним в носилках, ее изумительные золотистые волосы обрамляли совершенные черты лица, словно нимб. Люди, приветствовавшие Эдварда, малютку-принца и крохотных девочек, приветствовали и Елизавету, пусть и понимая, что именно благодаря ее алчной семье граф Уорвик отвернулся от короля.