Не хотелось выходить из дому в такую погоду. Но я пересилил себя: надел сапоги, натянул дождевик. Резкий, холодный ветер ударил мне в лицо, и я вдруг ощутил во всем теле приятную бодрость и силу. Вся моя хандра сразу прошла, ее как ветром сдуло.
Улица была пустынна. Редкие прохожие жались к домам. Чаще это были женщины в чадрах. Вот уже несколько месяцев я живу в Баку, а все не могу привыкнуть к виду женщины в чадре. Есть для меня в этом зрелище что-то пугающее.
Пройдя район железнодорожников, я вышел к вокзалу. В минуты, когда на меня накатывала тоска, я любил приходить сюда — встречать тифлисский поезд. Я внимательно вглядывался в лица пассажиров, выходящих на перрон. В глубине души всегда таилась надежда: а вдруг встречу кого-нибудь из знакомых! Но даже если знакомых среди приехавших не было, грусть моя все равно как-то постепенно рассеивалась, словно этот поезд был прочной нитью, связывавшей меня со всеми моими друзьями, оставшимися в Тифлисе. Он словно бы приносил с собою таинственный и нежный аромат прохладных тифлисских ночей. Вставало перед глазами прекрасное, строгое лицо Этери Гвелесиани, и сердце мое начинало биться тревожно и радостно.
Но на этот раз я опоздал: поезд из Тифлиса стоял у перрона уже пустой, покинутый пассажирами. А отцепленный от вагонов паровоз маневрировал по путям, мрачно пыхтя и словно плюясь горячим паром в темное низкое небо.
Через десять минут должен был отойти состав из Баку в Аджикабул.
«Что ж, хоть Дмитрия повидаю», — подумал я. Дмитрий, двоюродный брат Виктора Бакрадзе, приехал в Баку месяца три назад и работал машинистом. Это был тот самый Дмитрий, с которым мы когда-то — вместе с Тамазом Бабилодзе — дали клятву до конца дней бороться с царским самодержавием. Дмитрий сразу же связался со мной через Виктора и стал помогать нам.
За платформой блестящие стальные рельсы то соединялись, то вновь расходились. Пахло мазутом: с недавних пор для меня не было на свете ничего приятнее этого запаха.
Я невольно оглянулся на тифлисский поезд, уже стоявший в тупике, и у меня вдруг возникла странная, ни на чем не основанная уверенность, что на этом поезде сегодня в Баку приехал кто-то из моих друзей. Уверенность эта была так сильна, что я подумал: не вернуться ли домой? Но теперь я уже не мог уйти, не повидав Дмитрия.
Ровно в двенадцать к перрону подкатил поезд, отправляющийся в Аджикабул. Вокзал ожил. Из зала ожидания стали выходить пассажиры. Я пошел вдоль состава к паровозу. Бакрадзе увидал меня из окна и быстро сбежал по лесенке вниз.
— Здравствуй, Авель. Что-нибудь стряслось? — спросил он, оглядываясь и крепко сжимая мою руку.
— Да нет, все в порядке, — улыбнулся я.
— А зачем ты здесь? Едешь куда-нибудь?
— Никуда я не еду. Просто мне захотелось тебя повидать, вот и все.
Он подозрительно оглядел меня с головы до ног: как видно, все еще опасаясь, что я не хочу сразу выложить ему всю правду. Но постепенно все-таки уверился, что я его не обманываю.
— Я всегда рад тебя повидать, — сказал он. — Но сейчас не так уж много времени для дружеской встречи. Через несколько минут отправление.
— Скажи, Дмитрий, — осторожно спросил я. — Ты случайно не видал, не приехал ли кто-нибудь из наших нынче тифлисским поездом?
Дмитрий удивился:
— А что, разве кто-нибудь должен был приехать?
— Да нет, — смутился я. — Просто… Просто у меня такое предчувствие…
— И из-за этого ты пришел на вокзал?
— Нет, не из-за этого, конечно. Вдруг подумал: пойду-ка на вокзал, увижу Дмитрия, перекинусь с ним двумя словечками.
Дмитрий был явно растроган этим моим признанием.
— Может, поедешь со мной в Аджикабул? — предложил оп. — Все-таки не один будешь.
— Спасибо, брат. Не могу. Сегодня у меня занятие кружка в Сабунчах.
— А когда оно кончится?
— Часов в шесть, думаю, буду уже свободен.
— Я вернусь к семи. Встреть меня, и мы что-нибудь придумаем. Ладно?
— Да будет так, — улыбнулся я.
Ударили в колокол, и Дмитрий кинулся к своему паровозу, успев на ходу еще раз крикнуть мне:
— Не забудь, ровно в семь!
Снова шел мокрый снег с дождем. Проводив аджикабульский поезд, я покинул вокзал. Идти в Сабунчи было еще рано, и я решил все-таки ненадолго заглянуть домой: чувство, что ко мне кто-то приехал, все еще меня не покидало. Через полчаса я был дома. Увы, напрасно я оглядывался по сторонам, ища записку или еще какие-нибудь следы, указывающие, что за время моего отсутствия здесь кто-то побывал.