-- ТЫ БРАТ МОЙ, ЛАУДВИГ...
Все. Больше ни звука. Огненный столб резко развернулся и вместе с его хозяином скрылся между деревьев. Назад он не вернулся...
У Ольги от изумления мигом пересохли все слезы. Она с силой зажмурила глаза и тут же их открыла. Заледеневшая глыба пожара продолжала оставаться на своем месте, но бога нигде не было... Ее бесчувственные губы еле сложили слова в осмысленную речь:
-- От родов... еще не было слыханно, чтобы бог Циклона сказал что-либо доброе какому-нибудь человеку...
Лаудвиг так и шлепнулся в воду. Только когда всплыл на поверхность, он добавил:
-- Тем более, чтобы он обратился к человеку по имени!
* * *
Они слышали только хлюпанье под своими ногами да заунылое поскрипывание деревьев. Уже долго шли молча, так как сил на разговоры не оставалось. Чудом уцелевший в сумбуре последних событий факел вяло освещал мертвое красками пространство. Спать хотелось неимоверно. Жгучий голод заставлял глотать воздух.
-- Ты хоть отдаленно имеешь представление, куда мы идем? -- Лаудвиг сделал паузу в движении и вяло посмотрел назад.
Ольга, изможденная до предела, лишь покачала головой.
-- Лишь бы выбраться из болота, -- пробормотала она, -- а там найдем какую-нибудь тропинку.
Снова хлюпанье под ногами и снова долгое молчание. Лаудвиг очередной раз споткнулся, но вместо того, чтобы грязно выругаться, спросил:
-- Нет, ты точно слышала, что он назвал меня своим братом?
-- Собственными ушами слышала.
-- Что бы это могло значить? -- вопрос был задан, наверное, уже в пятнадцатый раз. -- У меня есть два брата... правда, все мы от разных матерей. Старший, Жерас, умер. А младший... как-нибудь расскажу тебе про своего чудаковатого Пьера. Таких во всей вселенной не сы... а, черти! -- Лаудвиг снова споткнулся и по колено погрузился в трясину, тут уж он показал все искусство своего черного красноречия. Ольге даже стало неловко.
Пространство больше не кривлялось, и небесные костры не падали на человеческие головы. Циклон Безумия давно канул в Неизвестность. Обыденная и даже в чем-то скучноватая действительность окружала их со всех сторон. Темнота издевалась над робким трепещущим огнем: то сожмет его в свой черный кулак, то начнет теребить его испуганное пламя. Редкие обитатели болота иногда подавали неясные звуки. Вдруг в воде что-то булькнет, или некая летучая тварь прожужжит над самым ухом.
-- Кажется, сухой островок! -- Принц произнес это на последнем дыхании. Кое-как он выволок свое измотанное тело на сушу, решил помочь Ольге, но в результате они вместе свалились в воду. -- Нам ведь нескучно, правда?
Он больше не нашел что сказать, глядя на ее мокрую, сплошь покрытую тиной одежду. Ольга лишь тяжело глотала смрадный болотный воздух. А Лаудвиг, оказавшись на острове, почувствовал, что от сильной усталости у него перед глазами забегали разноцветные мурашки: красные, белые, зеленые огоньки... Он распластал на траве свое тело. Отдышался. И мурашки исчезли.
-- Мне кажется, мы никогда отсюда не выберемся! -- Ольга начинала паниковать. -- Мне холодно! Я здесь простыну и умру! -- Она вполоборота повернула голову. -- А тебе жалко будет, если я умру?
Лаудвиг не ответил, он вдруг увидел над головой ветви хвойного дерева с обилием крупных шишек. Затем медленно-медленно поднялся.
-- Если у меня сейчас хватит сил на него вскарабкаться, то мы по крайней мере не умрем от голода.
Цепляясь за каждую ветку и вслушиваясь в их тревожный хруст, он полез вверх по шершавому стволу, и обнимал его с такой страстью, с какой не обнимал в Нанте своих бесчисленных девиц. Страсть сия именовалась банальным голодом.
-- Лови! -- первые несколько шишек полетели вниз.
Ольга была готова съесть их вместе со скорлупой. Потом принц вновь ощутил неимоверную усталость, перед взором опять замерцали мурашки, но на этот раз они были намного крупнее. Целый рой назойливых огоньков вскружил голову, слегка ослабил руки, так что Лаудвиг чуть не свалился наземь.
-- Все! Больше не могу! Опять эти галлюцинации! Мне уже мерещатся огни потустороннего мира... -- Принц буквально стек по стволу вниз. -- Не мудрено, столько времени уже без еды!
-- Дай-ка я попробую, -- Ольга сама принялась карабкаться на дерево.
-- Учти, ловить я тебя не буду!
-- Когда полечу вниз, учту.
Она что-то очень долго там возилась, так и не сорвав ни единой шишки. А после вдруг громко расхохоталась. Ее голос со звонкими переливами затухающим эхом прокатился над болотом. Недоумевающий Лаудвиг посмотрел вверх и, не придумав оригинального вопроса, задал один из самых дурацких:
-- У тебя что, истерика?
-- Ты не поверишь, но я тоже увидела огни потустороннего мира! И даже знаю, как он называется.
-- Скажи на милость.
-- Это Москва.
написано: февраль 2003 г.
последняя редакция: сентябрь 2013 г.
продолжение читайте в романе "Энтропия темноты"
<p>
</p>