Тяжело дыша, адмирал поднялся из-за стола. Держась за сердце, он медленно направился к дверям, обернувшись, бросил загадочную фразу:
– Вы, наверное, забыли, или умолчали? Но пока осёл пытался выбить зубы медведю, степной волк сговорился с драконом и снежным барсом.
Когда дверь за адмиралом закрылась, Сандра шёпотом спросила у Ричарда:
– Что он имел в виду?
Ричард, склонив голову, прошептал:
– Я не знал, что он в курсе. Азнур как сателлит[2] – город-автономия. Пока мы конфликтовали с русскими, концерн ISA тайно заключил контракты о военно-техническом сотрудничестве с Китаем и Пакистаном. Если дело дойдёт до бойни, про Китай не знаю, но Пакистан непременно будит защищать свои интересы вплоть до угрозы применения ядерного оружия!
– Достаточно, – прервал их Ален. – В довершение всего я хочу сказать несколько слов об Аббасе Асланове. Так как ему не было предъявлено никаких обвинений, его имя не значится в официальном списке особо разыскиваемых лиц. Но потенциал его возможностей несравнимо велик по сравнению со всеми известными нам террористическими организациями. Этот человек владеет технологическими секретами иной цивилизации. Несмотря на то, что он наш соотечественник и никогда не выдвигал никаких требований, у него есть веские причины ненавидеть нашу страну. Много лет назад он стал жертвой заговора нескольких высокопоставленных лиц из Министерства обороны. Они пытались использовать его знания в своих целях. В тот период он представлял потенциальную угрозу национальной безопасности. Но на сегодняшний день, как бы ужасно это ни звучало, этот непредсказуемый человек способен поставить на колени весь мир! Если вы со мной согласны, я доложу о нашем решении президенту и поставлю вопрос о подготовке к военной операции!
* * *
Восемь дней спустя Аббас неспешно шагал по широкому тоннелю, ведущему к одному из секретных ангаров подземного объекта. Пробурённая в основании монолитной горы штольня была одним из немногих мест, где он чувствовал себя в безопасности. Его скрытое за поседевшей щетиной лицо выражало безмятежность. Только во взгляде, как в дремлющем вулкане, скрывался неистовой гнев, готовый извергнуться с яростью огнедышащей лавы.
Вслед за ним шла группа из глав конструкторских отделов. Навстречу со стороны ангара к нему приближался встревоженный советник президента. Лицо его выражало смятение и тревогу. Обменявшись рукопожатием, они обнялись.
Группа главных конструкторов прошла мимо. Опустив глаза, они старались избежать встречи с пронизывающим взглядом Аббаса.
Пропустив их вперёд, Аббас сказал Замилю:
– С какой бы новостью ты ни пришёл, я рад тебя видеть.
– У меня новости плохие, – следуя рядом с ним, начал Замиль. – Они знают, что ты здесь, и требуют твоей выдачи!
Ни единый мускул не дрогнул на лице Аббаса. – Неужели? – произнёс он спокойно. – Может, это и к лучшему. Теперь они знают, с кем имеют дело. Это их удержит от необдуманных шагов.
– Утром меня к себе вызвал президент. Он обеспокоен складывающейся ситуацией, – продолжил Замиль. – Лоббистам на западе запретили брать наши деньги.
– Значит, мало предложили. Надо платить столько, чтобы взяли. Они всего лишь путаны в костюмах, от проституток их отличают только тарифы.
– Ситуация серьёзная, – продолжил Замиль. – Вчера в Чёрное море вошёл авианосец. Под предлогом учений там сосредотачиваются военно-морские силы. Посольствам западных стран уже дали команду немедленно эвакуироваться из страны. Они готовятся к войне! Президент – сын своего отца, своё слово сдержит и тебя им не выдаст. Но это не значит, что народ должен гибнуть! – отчаянно произнёс Замиль.
Они стояли у порога огромного подземного ангара. Купол его свода уходил вверх на высоту нескольких этажей. Вспышки сварочных огней всполохами мерцали на лицах двух бородачей.
– Мне нужно ещё несколько недель, – взглянув в глаза Замиля, произнёс Аббас.
Их взгляды пересеклись, в воздухе звучал звон металла.
* * *
Пробудившееся Солнце тёплым дыханием касалось поверхности Каспия, озаряя гавань, полуострова с высоты походившего на голову гигантской птицы. Вдалеке над безмятежным горизонтом бухты всё ещё мерцал огонь маяка острова Бёюк-Зиря. Необузданный спорткар, порываясь оторваться от своей тени, разогнался по пустующему проспекту прибрежного бульвара, отдаляясь от огней пламенных башен, трезубцем вклинившихся в хлопковые облака над вершиной Апшеронского амфитеатра. Белое авто выделялось на фоне чёрного асфальта отсутствуем дверных ручек, задних и передних сигнальных огней, заменённых покрытием из электролюминесцентной краски. На кузове из конструктивных элементов остались только фары и номерные знаки тринадцатого региона.
Пятнадцать минут спустя Турал находился в терминале международного аэропорта Баку, ожидая прибытия возобновлённого рейса из Нью-Йорка. Одним из последних в проёме раздвижных дверей показался Эмин. Его сопровождал прибывший с ним сотрудник посольства. Эмин был одет в серый джинсовый костюм, на плече висела сумка с национальной олимпийской символикой.
Подбежав к кузену, Турал заключил его в объятия.
Эмин, задыхаясь, похлопал его по спине, выдавив:
– Ну, хватит, а то сейчас расплачемся.
Вдвоём они покинули терминал. На выходе Турал остановился, растерянно ведя пальцем над коммуникатором.
– Ты на колёсах? – спросил Эмин.
– Да, только где они припарковались, я не знаю. А, вот, едет, – он указал на белое авто, бесшумно подкатывающее к ним с парковки.
Рассмотрев остановившийся перед ним автомобиль, Эмин с восхищением спросил:
– Твоя?! Их разве уже выпускают?
– Теперь уже твоя, – усмехнулся Турал. – Эксклюзивная сборка. Подарок от дяди! Доставили вчера. Он хотел, чтобы я на нём тебя встретил. Знает, что тебе нравится белый цвет, – он протянул руку к двери без ручки и жестом открыл пассажирскую дверь. Затем, кивком указав Эмину на водительское место, добавил:
– Ты ведь его дыхание. Он тебя боготворит. Я же для него как пасынок.
Сев за руль, Эмин смущённо произнёс:
– Я не знаю, почему так. Однажды я у матери спросил, почему дядя Аббас меня балует, а к тебе относится строго. Это было, когда мы учились в школе. Она мне ответила, что его щедрость пропорциональна чувству вины и на это у него есть свои причины. Конечно, я ничего не понял, но она сказала, что в своё время я пойму.
– Возможно, когда-нибудь и я пойму его мотивы, – вздохнул Турал.
Сжимая ладонями руль, Эмин с досадой вспомнил:
– Они сняли с меня идентификационный имплантат.
– Не беда, пользуйся пока этим, – Турал протянул ему электронный брелок и небрежно коснулся руля. Руль откликнулся на касание ладони с вживлённым под кожу микро чипом, и приборная панель засияла ярче.
Когда они выехали на магистраль, Турал сказал:
– В город мы не заедем, езжай на север.
– К бабушке, ей стало хуже? – встревоженно поинтересовался Эмин.
– Бабушка скончалась месяц назад. Она была в коме; нас из Штатов вызывали поэтому, – сообщил удручающую новость Турал и положил руку кузену на предплечье. – Вот так, брат. Мир этот – пятидневный мир. Утром человек дышит, к полудню его дыхание останавливается, а к вечеру – земля принимает в свои объятия. Я думал, ты знаешь. Мать тебе не сказала?
– Нет, – с досадой повёл головой Эмин, всё ещё переваривая новость. – Мне с ней удалось поговорить, только когда я сошёл с самолёта. Все мои контакты до этого момента были ограничены. Она лишь сказала, что они ждут моего возвращения.
– Родители теперь живут в Азнуре в доме Аббаса, – добавил Турал.
– Где её похоронили?
– Там, где её родственники, неподалёку от Красной Слободы.
– Заедем по пути?
– Не сегодня.
В дороге они говорили обо всём – о бабушке, друзьях, автомобилях, о чём угодно. Как два электрона, нарезали круги вокруг ядра атома, не решаясь коснуться неловкой темы – инцидента, произошедшего с ними месяц назад в пригороде Лос-Анджелеса.