– Ясно, – сказал Алекс, – подожди секунду.
После продолжительной паузы послышался его хохот. Как будто это был не тот человек, который пару минут назад чуть ли не в слезах рассказывал о катастрофе.
– В чём дело? – спросил Турал.
– Камера, – ответил Алекс, – мы нашли её в капсуле. Этим материалам цены нет! Джордж показал мне запись. Ты слышал о марсианском пари?
– Да, слышал. Кажется, россиянин с каким-то олигархом заключили пари на большие деньги. Только говори без выражений, я не один, – предупредил Турал, посмотрев на Майю.
– Хорошо; так вот, у русских космонавтов есть традиция: перед взлётом они, уже облачённые в скафандры, орошают колесо автобуса, который должен их везти на стартовую площадку. Он поспорил с одним бизнесменом, что проделает тот же трюк перед стартом модуля – прямо здесь, в условиях, близких к вакууму. Представляешь, он выиграл! Кто-то из астронавтов снял этот момент на камеру, запись сделана накануне перед взлётом. Здесь отчётливо видно, как он отливает на колесо планетохода в поднимающемся тумане пара. Никто не верил, что этот фокус можно проделать без разгерметизации скафандра, а он сумел. Знаешь как? Не догадаешься: он вывел шланг мочеприёмника от стартового скафандра наружу и надел на него зажим-регулятор от капельницы!
– Ну что же, примите наши поздравления, – усмехнулся Турал. – Вы сделали великое открытие!
– Спасибо, – раздражённо бросил Алекс. – Ну, мне болтать некогда. Приезжайте, сами увидите.
– Скоро будем. До связи, – ответил Турал.
К вечеру, проехав ещё полторы сотни миль по пустынной равнине, Турал начал сбавлять скорость, в итоге остановил ровер.
Майя, весь последний час копавшаяся в коммуникаторе, вопросительно подняла взгляд:
– В чём дело?
Турал неотрывно глядел перед собой.
– Ты видишь то же, что и я? – встревоженно спросил он.
Сквозь марево нагретой атмосферы, поднявшейся над равниной, виднелись два объекта приплюснутой треугольной формы. Они зависли в небе, будто бы паря над горизонтом.
– Это ведь они, – промолвила она, – те горы в Долине царей? Но как мы здесь оказались? Мы что, сбились с курса?
– Нет, мы ехали правильно, – задумчиво произнёс Турал. – Не думал, что здесь такое возможно. Иногда утром или вечером, в условиях температурной инверсии, когда верхний слой атмосферы оказывается теплее, чем нижний, происходит аномальное преломление света, и можно наблюдать сверхдальний мираж. Эти горы в действительности находятся далеко за горизонтом в Долине царей. На станции считают, что где-то там находится источник электромагнитных импульсов.
– Мне кажется, что мы здесь не случайно! – вздохнула Майя. – В нашей экспедиции есть что-то странное. И чем дальше мы углубляемся в бескрайние горизонты песков, тем сильнее чувство, что нас сюда привело что-то загадочное, непостижимое для нашего понимания. Ведь какие-то три года назад я представить себе не могла, что окажусь здесь, буду странствовать по этим долинам, и видеть эти горы. И явно какое-то обстоятельство стало причиной того, что мы здесь. Тебя такое чувство не преследует?
– Преследует, – вздохнул Турал. – Только причина не в обстоятельстве, а в человеке.
Сироты третьей планеты
Поздним утром, когда белый туман отступил в сторону гор, на каменную брусчатку своего дома, опираясь на деревянную трость, вышел седовласый человек. Вдалеке, над белоснежными вершинами исполинских гор, растянувшись цепью бирюзовой, плыли тучи снеговые. Лёгкий дымок, расстилаясь пушистым покрывалом по девственной долине, окутывал подножие гор, создавая иллюзию паривших над землёю островков.
В безмолвной тишине белые хлопья снежинок опускались на плечи, раньше времени постаревшего от болезней человека. Аббас Асланов, разыскиваемый службами разведок под кодовым именем Бином, стоял на мощённой камнями площадке, перед серым одноэтажным домом. У него было много имён, но только одно было дано ему при рождении.
Прикрывая от снежинок глаза козырьком ладони, он глядел на сверкающие пики заснеженных гор. А над ними сквозь пелену холодных туч проглядывалась сфера горячей звезды. Но сейчас его мысли были намного дальше: за бледной утренней звездой пряталась красно-лиловая планета. Бескрайний холодный мир, где небо заполненное пылью, долго сияет после заката, а утром ранним светает задолго до рассвета. Там, где пережил он отчаянные и прекрасные мгновения. Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить, чем был занят в эти же солы своей безрассудной молодости. В той – прошлой, далёкой, как мираж, жизни.
Улыбка проступил на его лице.
Конечно же, срывал незрелый лимон!
* * *
Пробиваясь сквозь прозрачные панели, последние лучи заката коснулись её щеки. Майя пыталась дотянуться до плода, спрятавшегося в густой листве. Куст лимонного дерева, посаженный предыдущей экспедицией, за прошедшие четыре года успел разрастись и теперь принёс первые плоды.
Весь двухлетний период между марсианскими миссиями теплица оставалась без присмотра людей, и всё это время за плодоносными растениями под контролем с Земли ухаживали автономные роботы-садовники.
Оранжерея, сооружённая в урбанистическом стиле из прозрачных треугольных панелей, пришла на смену устаревшим надувным и подземным фермам и имела форму сферического купола. Теплицу поэтапно строили астронавты двух предыдущих миссий, наведывавшихся на красную планету каждые четыре года и нёсших здесь вахту половину этого времени. Внутри теплицы находилась спиральная платформа, поднимающаяся до самого верха купола. На платформе были расположены грядки с растениями, круглый год получавшие долю солнечного света.
Купол-теплица соединялся надувными тоннельными секциями со станцией, состоящей из небольших жилых модулей на поверхности. Станция в свою очередь соединялась с космическим кораблём «Тандерболт».
И вот теперь экспедиционный врач седьмой миссии на красную планету Майя Хогарт, колеблясь, тянулась к созревшему плоду лимона, не решаясь его сорвать.
– Тебе помочь? – раздался голос за спиной.
С испугом Майя отпрянула от куста. Сердце её ухнуло в пятки.
– Извини, не хотел тебя напугать, – бросил он, поднимаясь по спиральной тропе платформы. – Если тебя нигде нет, значит, ты спряталась в саду. Я помешал – мне убраться?
– Нет, оставайся. Я думала, ты с кузеном на разведке.
– Нет, там нужен геолог. Так что с ним укатил Тейлор. А я предпочитаю твою компанию, – подойдя ближе, сказал он. – Ты там что-то нашла?
– Там один немного пожелтел, – указала она на плод, прятавшийся в листве. – Я только хотела проверить, созрел ли он.
– А в чем проблема? – бросил инженер, сдвигая листву и протянув руку, сорвал плод. – Теперь созрел.
– Нет, – вскрикнула она.
– Поздно, – ухмыльнулся Турал и, принюхавшись к плоду, протянул ей. – Фрукт, упавший с дерева, становится съедобным и пахнет зелёными садами.
Майя в ладонях поднесла плод к лицу.
– Да, аромат как из детства! Хорошо, что у теплицы есть своя энергосистема, иначе здесь всё погибло бы после остановки энергоблока. Интересно, как она его назвала? Луиза каждому плоду даёт имя. Она ужасно разозлится, когда узнает, что мы его сорвали.
– Луиза? – скривил улыбку он. – Не волнуйся, с ней я разберусь.
– Как разберёшься?
– Всегда легче просить прошения, чем разрешения. А свой статус в моём сердце ты знаешь: что пожелаешь – то и будет твоим!
Майя, смутившись, отстранилась. Подойдя к круглой скамье в центре теплицы, присела:
– Садись, нам надо поговорить.
– Как скажешь, – бросил он, устраиваясь рядом. – Это что, будет сеанс психотерапии?
– Нет, просто побеседуем. Ты знаешь, твоё внимание мне импонирует, но ты должен понимать, что одним из условий, на которых нас отобрали в экспедицию, был отказ от каких-либо близких отношений. Неуставные ухаживания среди членов команды могут сильно усложнить жизнь в изолированной группе.