ГУД МОНИНГ, СОЛНЫШКИН!
Слова Робинзона оказали на Солнышкина удивительное действие. Мало того, что он почувствовал себя подросшим. Ему захотелось завтра же с утра сделать что-нибудь приятное своему другу Перчикову. Он подумал о том, как хорошо плывётся в тёплых водах их бравому пароходу, как уютно дремлется ему среди тропической ночи, и Солнышкину самому захотелось вздремнуть. Но прежде чем забраться под простыню, он поднялся в рубку узнать, далёко ли до Жюлькипура. - Миль двести,- определил Ветерков, выглянув в иллюминатор. - Ну нет, что вы! - возразил Безветриков.- Двести пятьдесят! - Двести, Солнышкин! - сказал Ветерков.- Воздух пахнет перцем! - Но ведь перцем от жюлькипурской кухни пахнет за двести пятьдесят миль. Об этом даже пишется в лоции! А вот соусом за двести! Солнышкин потянул носом, но, увы, таким морским нюхом он ещё не обладал. Зато фантазии у него было сколько угодно. И он услышал крики обезьян, щёлканье попугаев, шелест пальм и фрамбойанов. Горячий ветер раскачивал перед его глазами громадные банановые листья. Под их колыхание Солнышкин так крепко уснул, что не слышал, как пришёл Перчиков, как укрыл его одеялом и поправил подушку. Ему только приснилось, как из банановой пальмы неожиданно выглянул Моряков, вежливо поклонился и по-английски сказал: "Гуд монинг". Едва открыв глаза, Солнышкин улыбнулся. Ему захотелось чихнуть. Луч солнца бегал по кончику носа. Солнышкин спрыгнул с койки, высунул голову в иллюминатор и отскочил: прямо в лицо ему плеснула вода - хватит спать! За бортом, под самым иллюминатором, нырял Землячок и выбрасывал вверх фонтаны воды. Кит будил своего друга. Но радиста уже не было. Солнышкин, которому не терпелось сделать что-то хорошее, бросил верному киту кусок сахара. Кит наполовину вынырнул из воды, сделал настоящую стойку и, разинув пасть, поймал сахар. Пароход подбросило, и Солнышкин едва удержался на ногах. Солнышкин не поверил случившемуся. Но из воды на него смотрел маленький лукавый глаз. Кит ждал добавки. Солнышкин бросил второй кусок. В каюте звякнули стаканы, а из графина вылетела пробка. Сверкнув спиной, Землячок сделал бросок, которому позавидовал бы не один бывалый вратарь, и проглотил второй кусок. Солнышкин в восторге бросил третий кусок и закачал рыжей головой: кит снова делал стойку! Солнышкин хотел постучать боцману, но в это время за спиной скрипнула дверь. На пороге стоял юный штурман Пионерчиков. Тот самый Пионерчиков, который вчера поразил всю команду поединком с акулой. И пришёл он вовремя. Сейчас Солнышкин покажет ему фокус с китом! Но Пионерчиков, чуть-чуть заикаясь, спросил: - При-г-готовили урок? - Какой урок? - Английский. Солнышкин в неудомении пожал плечами, а Пионерчиков сказал: - Я так и з-знал,- и собрался уходить. Но вдруг Солнышкин задумался. Ему кивнула листьями пальма, показалось лицо Морякова. "А, гуд монинг",вспомнил он и крикнул вслед штурману: - Гуд монинг! Пионерчиков с любопытством повернул голову. - С чего же мы начнём наш урок? - обратился к нему Солнышкин и сам удивился своему красноречию.- Пожалуй, мы поговорим с вами, как джентльмен с джентльменом. Не так ли? Начнём с правил морской вежливости. Послушайте, Пионерчиков, когда вы прекратите это мальчишество? То вы прыгаете за борт, то лаете.- Солнышкин в испуге попробовал остановиться, но слова продолжали вылетать сами: - Что с вами? Как же вы станете капитаном? Солнышкин прихлопнул ладонью рот. Он выставил вперёд руку и хотел объяснить, что это не он, это какое-то недоразумение! Но победитель акулы тоже почему-то зажал рот, нагнулся, как будто хотел боднуть обидчика, и побежал по коридору. Солнышкин сел на кровать. Он схватил подушку. И тут из-под неё выглянул маленький магнитофончик. - Вот чьи это штучки! - подскочил Солнышкин. Он натянул тельняшку и бросился искать Перчикова.
МЕЛКОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ И КРУПНАЯ ПОТАСОВКА
Возмущённый Солнышкин босиком летел вверх по трапам. Волны вспыхивали, словно на них устроили праздничный танец миллионы солнечных мотыльков. Но Солнышкин этого не замечал. - Мало ему шуток! Теперь потешается над друзьями! Чертыхаясь, он несколько раз стукнулся пальцами о ступеньки так, что по ногам брызнуло электричество, и выбежал к радиорубке. Но Перчикова там не было. То и дело подпрыгивая, Солнышкин помчался на корму. Несмотря на утро, палуба так накалилась, что пятки дымились. Он обежал всю палубу и наконец остановился и притих. Возле камбуза слышались весёлые голоса. - Вот это блины! - хвастался Борщик.- Встанет команда, проглотит их вместе с коком! - А вот сейчас,- послышался голос Перчикова,- сейчас Солнышкин проснётся англичанином. Было слышно, как радист жевал блин. - Как это? - спросил Бурун. - Как?..- Перчиков не договорил.
Из-за угла вылетел Солнышкин: - Подстроил и ещё хвастаешься? - Ваша светлость, а почему не по-английски? - усмехнулся Перчиков. - Это не по-товарищески! - крикнул Солнышкин, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге.- Знаешь, что за такие вещи делают? Бурун и Борщик удивлённо переглянулись. Перчиков едва не выронил надкушенный блин. - Слушай, Солнышкин, иди выспись! - И пойду! - Солнышкин повернулся, но вдогон получил такую затрещину, что завертелся волчком.- Так ты ещё драться?! - В глазах Солнышкина вспыхнуло короткое замыкание. - Да ты что, спятил? - откликнулся Перчиков. Но и ему достался такой шлепок, что загудели и небо, и земля, и палуба. Он схватил Солнышкина за руку. Но теперь на них обоих сыпались удар за ударом. Рядом, прикрыв лицо фартуком, вертелся Борщик, а Бурун на четвереньках влетел на камбуз, и оттуда торчали только его ноги. Кажется, на палубе начиналась такая потасовка, какой боцман ещё не видел. - Да хватит вам, хватит! - кричал он. А Солнышкин, уже забыв обо всём и не обращая внимания на удары, размахивал тельняшкой и хлопал ресницами. Вокруг с шелестом вспыхивали алые, фиолетовые, зеленоватые крылья. В воздухе переливалась радуга: это, горя чешуёй, над палубой пролетали десятки настоящих летучих рыб. Они взмывали из океана и, перелетев через борт, долго-долго парили над синевой. - Дождь, рыбный дождь! - сказал Солнышкин. Перчиков потёр ухо, Бурун открыл глаза, а Борщик, растопырив пальцы, бросился вперёд: "Лови! Держи!" - от него улетал великолепный завтрак для всей команды. Рыбы за бортом продолжали летать, сверкать, трепыхаться. И только иногда на поверхности океана показывалась громадная серая туша. Там, гоняясь за косяком, веселился Землячок, который устроил для друзей маленькое тропическое представление. Да, этого момента Солнышкин ждал с самого рождения! Он мечтал об этом, когда над Сибирью трещал мороз, а в маленькой печурке его бабушки пылали жаркие сосновые поленья. Он листал страницу за страницей, а бабушка вязала и не видела, как в их комнатке возникают океан, акулы, настоящая палуба и вокруг порхают летучие рыбы! Перчиков положил Солнышкину руку над плечо. - А я думал, это ты меня съездил,- смущённо почесав затылок, сказал Солнышкин. - За что? - спросил Перчиков. - Не знаю,- опять рассердился Солнышкин,- но зато по твоей милости я наговорил только что Пионерчикову немало гадостей. - Каких ещё гадостей? - удивился Перчиков. - Тех самых, которые вдолбил мне в голову твой магнитофон! - Ну, это ты поосторожней! - сказал Перчиков. Обижать такой замечательный аппарат он не мог позволить даже Солнышкину.- Я могу при свидетелях доказать, что это клевета. - Пожалуйста,- сказал Солнышкин. - Пожалуйста! - крикнул Перчиков. И вся компания отправилась к месту происшествия. Едва с магнитофонной ленты прозвучало "гуд монинг", Перчиков победоносно взглянул на друзей. Но когда магнитофон повторил вчерашний разговор капитана со штурманом, Перчиков виновато оглянулся, сдвинул на лоб беретик и притих. - А что,- спросил Борщик,- Пионерчиков и правду лаял? - Это его дело,- ответил Перчиков.- А вот то, что мои затеи дважды за один вечер погорели, как у Борщика макароны, это точно. Борщик заёрзал на месте, но промолчал. А радист выложил друзьям историю с сигналами внеземной цивилизации. - Да, с магнитофоном, конечно, вышел цирковой номер! - заметил Бурун. Ему приятно было вспомнить о цирке.- А насчёт цивилизации ещё ничего не известно. Сегодня слушали радио? Летающие тарелки объявились. - Где? - спросил Перчиков. Самолюбие радиста было задето. Он снова пропустил важное сообщение! - А в Америке,- сказал боцман.- И в океане. - Ерунда! - сказал Борщик.- Ерунда! Рыбы летают- это ещё можно понять.- И он потёр синяк под глазом.- А тарелки? Ерунда! Не видел! Однако весь этот разговор был утром. А вечером произошла история, которая заставила кока Борщика в корне изменить свою точку зрения.