Все с удивлением уставились на Клима. Ванек перестал «страдать» и, сжав кулаки, направился к нам:
— Чтой-то тут за публика?! — рядом с Ваньком как из-под земли возникло несколько парней, я почувствовал недоброе.
— Ваня, дак это же шофера... откуда вы, ребята? — она встала между нами. — Клим, вот это и есть наш лучший тракторист. — И опять к Ваньку: — Застряли они, машина за деревней, по заднюю ось в грязи.
— Во как! — усмехнулся Ванек.
— Вы познакомьтесь! — подтолкнула она Клима к Ваньку.
— Держи калантырь, — протянул руку Клим. — Мы, брат, тут тебя давно дожидаемся.
Ванек пожал протянутую руку, снисходительно сказал:
— Своего брата шофера завсегда выручу. За трактором смотаюсь, а вы шагайте к машине.
Довольные неожиданным исходом разговора, мы с Климом направились к машине, следом за нами пошли все, кто был у клуба.
По небу плыли клочковатые темные облака, далеко в стороне от нас вспыхивали зарницы, освещая на мгновение бревенчатые избы, корявые разлапистые ракиты.
Сырая земля отдавала дождем, с огородов тянуло навозом.
Лилия заиграла «страдание», и кто-то визгливо запел:
Лилия ответила:
Когда опять кто-то запел визгливым голосом, я прислушался и узнал Клима:
Дорогу, словно молнии, полоснули лучи фар, тут же я услышал трактор. Толпа с визгом расступилась, и трактор, громыхая прицепом, пронесся мимо. Прокатясь метров двадцать, он стал.
— А ну, навались! — крикнул Ванек.
В кузов прицепа полезли парни и девчата. Клим метнулся к Лилии, предлагая ей помощь, но его незаметно оттеснил Ванек и, взяв у девушки баян, усадил ее в кабину трактора.
Среди вязкой ночной тьмы в кювете одиноко стояла наша полуторка. Я стал на колесо и посмотрел в кузов, все ящики вроде были на месте.
Трактор легко выхватил машину и тащил ее до мощеной дороги, километра три. Выкатив на дорогу, Ванек отцепил буксирный трос, объяснил нам, как ехать дальше. Мы поблагодарили его, сказали Лилии спасибо.
— Не за что, — ответила она. — Будете в этих краях, заезжайте к нам в Счастливку.
— Как в Счастливку?..— выкрикнул Клим.
— А так, в деревню нашу, Счастливку...
— У меня же тетка тут живет!.. Пелагею Марковну Дегтяреву знаешь?
— Во племянничек выискался! — до ушей улыбнулась Лилия. — Дак она пять лет назад на пенсию ушла. Избу продала и в город к сыну укатила.
Клим поскреб затылок, понимающе кхекнул, сел за баранку.
Я видел, как Лилия и Ванек под восторженные крики влезли в кузов прицепа, а кто-то из парней повел трактор.
Лилия ответила:
Последнюю частушку из-за расстояния я разобрал с трудом:
Чтобы лучше были видны ухабы и выбоины, Клим включил дальний свет. Он сидел и сосредоточенно всматривался в дорогу.
— Сколько мы с тобой зря колесили и бензину сожгли, — сказал я.
— А тебе понравилась Лилия?
— Интересная...
— Вот я и думаю, что не все бабы красивые, привлекательные... Эх, доктор, а у меня в этой Счастливке любовь живет. Промчалось время одним солнечным деньком, спохватился я поздно.
— А мне казалось, что ты женат.
— Не женат. В нашем селе держал одну на примете, да она к односельчанам не расположена. Все приезжих высматривает. К твоему дружку симпатию имеет, да что-то он к ней не очень.
— Красивая?
— Надюха-то? — Клим цвиркнул сквозь сжатые губы в окно, — в порядке девка, ладная станом, да и лицом хороша... Но об этом, доктор, довольно. Прошу тебя, ты Мокеевичу о наших «кругах» не рассказывай...
— Мне что...
— И я об этом, что тебе. Ты правда в пастухи приехал наниматься?
— Правда.
Дорога раздвоилась. Клим нажал на тормоза.
— Куда ехать? Горючее кончается, надо подзаправиться.
Пока он заправлялся, я уснул.
Утром мы выехали к небольшому полустанку. На железнодорожной насыпи сидел какой-то человек и что-то делал. Солнце начинало пригревать. Клим остановил машину, мы вылезли из кабины, подошли к человеку и спросили, как проехать к трассе.