— Здравствуйте! — я узнал голос Надежды.
— Ну, как концерт? — Она пошла рядом.
— Плохой.
— Как им не стыдно? Я бы на их месте сгорела со стыда! Смотреть и то неловко. Вот бы им вместо пшеничного хлеба подать из мякины небось возмутились бы до Кремля, а мы все терпим.
Как-то незаметно мы заговорили о другом и, когда подошли к дому Надежды, я с умыслом прошел мимо. У своей калитки я тоже не остановился, хотя видел в окнах свет. Надежда как будто увлеклась разговором, и мы не торопясь направились к Галчанке.
Воздух в этой стороне деревни стоял прохладнее и чуть-чуть отдавал сыростью, сады большими темными клубами, похожие на облака, обтекали белые квадраты изб. В садах еще не угомонились соловьиные трели, но исполнялись они с большими паузами, чем прежде.
— У вас здесь здорово! — вырвалось у меня.
— Ой, как я раз подалась к сестре в город, побыла там неделю, домой потянуло — сил нет. Были минуты — казалось, век не увижу свое село! Уехала, даже сестру не дождала с работы, чтобы проститься...
— Виктору здесь тоже очень нравится, — вспомнил я о Ведрине.
Надежда как-то вдруг потерялась, исчезла ее бойкость, легкость, с которой она вела разговор. До упоминания о Викторе она просто светилась. Почувствовав, что я уловил перемену в ее настроении, она замолчала, отчего появилась какая-то неловкость.
— Знаешь, как я сюда приехал? — спросил я.
Она покачала головой. Мне только этого и было надо. Я в таких красках стал распространяться о поездке на крыше и всех приключениях, что у Надежды заблестели глаза. Она то осуждала грозного милиционера, который снимает меня с крыши, то радовалась, что отпустил он меня с миром, и хвалила старшего лейтенанта:
— Вот бывают же такие хорошие люди, вот бываю-ют!..
Расставались мы с ней настоящими друзьями. Напоследок она спросила меня:
— А не скучно одному в поле?
— Да как тебе сказать... — замялся я, — мне было тягостно. Я читаю, но когда вижу человека, хочется подойти, поговорить. Даже вот с бабкой Чикириндой, которая мне обед приносила, по душам толковали битых два часа. Она все рассказывала, «скольти ей годов пришлось мыкаться без хозяина дома».
— А я к тебе беспричинно приду, — сказала Надежда.— Выберу время и приду. Сейчас луга цветут, и у реки так здорово! Покойной ночи! — пожелала она.
В избу я не стал заходить, чтобы не разбудить Виутора, без единого шороха поднялся на сеновал.
— Чего крадешься? — раздался из темноты голос Ведрина. — Иди поешь.
«Черт возьми, действительно хочу есть как волк, — подумал я, возвращаясь. — Виктор, наверно, лежит с открытыми глазами и все представляет артистов-халтурщиков, завтра председателю выговаривать будет, такой он человек. Как-то надо потолковать с ним о Надежде, узнать, что между ними произошло».
Судя по времени, спать мне оставалось не больше двух часов.
VII. Цветут луга
Прошел самый длинный день лета. Вечером мы, как обычно, говорили о хлебе насущном. Ведрин почему-то убеждал меня в том, что человек должен заработать свой кусок хлеба честно. Я всегда с удовольствием слушал Виктора, дивился его въедливости и жадности, с которой он относился к работе.
— Вить, а что, если бы все так работали, как ты, что бы было?
— Порядок во всем, — улыбался он.
— Ну, а если бы вообще не было таких?
— Остался бы ты, Максим, бюрократом, жил среди негодяев и подлецов. — Эту фразу Виктор сказал очень серьезно, и я понял, что дела его со словами не расходятся.
Разговор этот состоялся в начале моего приезда, и, глядя на Виктора, я все больше и больше убеждался, что он не старается быть хорошим специалистом и человеком. Все он делает не напрягаясь, не играя, делает ради того, чтобы жилось лучше не только ему, но и всем окружающим. С ним легко спорить, потому что он открытый. Живут такие люди сложно и трудно, но никогда не озлобляются, встречают трудности, как должное.
Сегодня разговор у нас не клеился, я почти не слушал друга, весь день ждал, что придет Надежда, но она не пришла, мысли мои были заняты догадками: почему?
Какие были отношения у ней с Ведриным? Вначале я решил поговорить о его отношениях к Надежде в открытую, потом почему-то стал убеждать себя, что с ней вроде удобнее затеять подобный разговор, тем более что она своими вопросами о Викторе сама дает повод. Если они в ссоре и спросить об этом Ведрина, он может заподозрить, что я питаю симпатию к Надежде. Была еще одна причина, толкавшая меня на разговор с соседкой: после вчерашнего вечера меня просто тянуло к ней. В крайнем случае, если у них серьезные отношения и они на время поссорились, я их помирю...