— Василий. А это мой сынишка Юрка.
У Анны Николаевны дрожали руки, но она как могла спокойно пригласила гостей в дом, стараясь угадать, кто такой Василий, — что-то значительное было связано с его именем.
— А Иван не пришел? — как бы убеждаясь, спросил Василий, открывая перед Анной Николаевной калитку.
— Нету... — учительница с трудом дошла до лавочки и предложила: — Давайте маленько переведем дух...
Василий достал коробку с леденцами, поймав вопросительный взгляд учительницы, пояснил:
— Курить бросаю. Неделю не курю, сейчас вроде легче... Однажды вижу —в зубах держит Юрка папиросу. Я ему прочитал нотацию и хотел ремня всыпать. А он мне: «Папка, а кто тебе ремня всыпет?» — с тех пор и не курю, такая арифметика.
Анна Николаевна всматривалась в лицо Василия и наконец узнала его: так это тот Васька, о котором ей столько писал сын, и фотография у нее есть его. Она уловила волнение во взгляде Василия, он беспокойно посматривал то на нее, то на Юрку, очевидно, он не был уверен, правильно ли ведет себя с матерью погибшего друга. С минуту он молчал, выковыривая из коробки очередной леденец, выковырнув, заговорил снова:
— Мы с Ванюшкой встретились при формировании части, до последнего дня в разведке были. О нем у нас слава на всю часть шла, как о самом везучем человеке. В таких делах побывали, сейчас иногда вспомню и кому-нибудь стану рассказывать, а мне не верят, сам и то иногда сомневаюсь.
Случалось, разлучат нас, пошлют по разным заданиям — у меня обязательно осечка получится, а у него как в аптеке. Удачливым человеком слыл Иван, везучим. В последнем деле я не послушал его, а то бы все обошлось... шли мы по лесу, он, как всегда, во все всматривается, прислушивается, вижу, остановился совсем и меня пальцем подзывает: «Обойти это место надо, как бы на засаду не напороться». А я так устал, нагнусь, чтобы за сук не зацепиться, — голова кругом идет, того и гляди упаду. Спрашиваю, зачем обходить?
«Люди здесь недавно были — трава помята, и птицы беспокойно себя ведут». Стали обходить, а такая трясина, выше колена, я совсем выдохся, вот-вот упаду... И пошел вперед, выбирая, где посуше. Немцы меня с автомата подрезали, а он затаился. «Ну, думаю, Ивану и на этот раз повезло...»
Немцы выждали, потом подошли ко мне, стали брать, тут он их всех уложил. Потащил меня до линии фронта. Я в памяти был, когда нас настигли. Вот тут мне Ванюшка свой адрес дал. На всякий случай, говорит, лежи и не шевелись, я запутаю их. Попытался я с ним спорить. «Ты же знаешь, какой я везучий, помалкивай...» Этим успокоил.
Адрес ваш я как зеницу ока берег. Демобилизовался, адресок в кармане со всякими бумагами хранил. Думаю, как бы не потерять, взял его и в пилотку под заворот спрятал. Представьте себе, забыл, отшибло память, и все. Такая арифметика вышла... Семь лет после демобилизации холостяковал...
Анна Николаевна за всю свою жизнь первый раз до конца не выслушала человека и перебила его.
— Вася, ну, а что же с Ваней случилось?
В сознание я в госпитале пришел. Спрашиваю доктора, как попал сюда? Говорит, на поле боя санитары подобрали. «Одного?» — «Нет, были еще». Весь госпиталь поставил на ноги, всех опросил — нет Ванюши. Жив, думаю, Ванюха.
Как-то замполита из нашего полка встретил, спросил у него. «Не вернулся, нет его и среди погибших». Такая арифметика... подает мне замполит извещение — отошли матери. Читаю — «пропал без вести». Выпросил я у него то извещение, пообещав отослать вам позже. Думаю, напишу письмо, объясню все... но вера была, верил, что жив Иван...
Давно бы приехал, да вот с адресом конфуз вышел. До женитьбы все по стройкам мотался, а появился Юрка — стал жить оседло.
Недавно Юрка залез в сундук, достал ордена, нашел пилотку и является ко мне в такой форме. Я взглянул на пилотку, и тут осенило: адрес-то Ванюшкин в ней! Посмотрел — точно, такая арифметика вышла.
Анна Николаевна понимала, что Василий не оправдывался, что перед ней искренний, немного простоватый человек, и рассказывает он так, как все было на самом деле.
Василий достал платочек и вытер вспотевший лоб.
Анна Николаевна привлекла Юрку к себе и, погладив его по голове, задумалась, но тут же очнулась и засуетилась:
— Заходите в дом, заходите, вы же с дороги, пора и покушать!
Под вечер Анна Николаевна, рассказав гостям историю школы и показав им все классы и школьный сад, посоветовала посмотреть село, старую церковь.
Проводив их до калитки, вернулась на лавочку под липу. Тут и заметила она, что не зеленее и стройнее стала липа после грозы, просто ветром и дождем сорвало все пожухлые листья и от этого она стала зеленее. Сейчас сорванные листья лежали на земле, ожидая, когда осыплются остальные.