Другая девочка вызывала мое любопытство и жалость. Она обладала самой заурядной внешностью (хотя свою внешность я тоже считала довольно обычной, но тетя отрицала это, говоря, что я с "изюминкой"). Девочка была маленькой и худой. Прямые темные волосы были гладко зачесаны назад и завязаны черной лентой. На бледном личике выделялись широко расставленные карие глаза с короткими ресницами.
Утром, когда я заходила в класс, девочка уже была там, и понуро сидела у окна, кутаясь в поношенный платок так, будто хотела отгородиться им от всего окружающего, а не согреться от холода. Она всегда выбирала один и тот же стул с расшатанными ножками, словно опасаясь, что в хорошем табурете ей будет отказано. И никогда не пила с нами чай.
Возможно, она чем-то напоминала мне меня саму, когда я жила в Филдморе. Такая же чужая и одинокая среди шумной детворы, объект постоянных насмешек. Поэтому, я сразу почувствовала к ней интерес и участие.
В первое время я была сильно занята и загружена заданиями, которые миссис Тернер давала мне, чтобы я догнала класс. Лишь через пару недель, после моего появления в школе, я подошла к Сибил Рид, именно так звали эту молчаливую девочку.
Обычно я оставалась после занятий, но в этот день миссис Тернер должна была встретиться с Лонгботтомами, чтобы обсудить некоторые вопросы. Я немного замешкалась, и когда вышла на улицу, то увидела у ворот только одну Сибил. Она обхватила руками худенькие плечи и, прислонившись к деревянному столбу, подставляла лицо солнцу. В этой позе она выглядела еще более беззащитной и потерянной. Я решительно направилась к ней, поняв, что лучшего момента для знакомства мне не найти.
- Хочешь пойти со мной к утиному пруду?
Она вздрогнула от неожиданности и, недоумевая, осмотрелась по сторонам, подумав, что обращаются не к ней. Но, не увидев никого по близости, изумленно взглянула на меня.
- Ты мне?
- Конечно тебе. У меня есть хлеб. Я его беру, чтобы после занятий сбегать к пруду и покормить лебедей.
Она молчала, опустив глаза и нервно теребя концы серого платка.
- Ну как, пойдем?
- Извини, я не могу.
Она произнесла это так тихо, что я скорее додумала, чем услышала фразу.
- Почему? - я решила сражаться до конца. - А Николс Ливингтон говорит, что на пруду заметили двух лебедят. Я никогда не видела птенцов лебедей. Наверное, они прехорошенькие!
- Нет. Они совершенно лысые с красной морщинистой кожей. И шея у них не изящная, как у взрослого лебедя, а похожа на противного червяка.
Настала моя очередь удивиться. Только я не поняла, что поразило меня больше, описание птенца или то, что девочка ответила с таким жаром. Обычно она разговаривала равнодушно и на вопросы миссис Тернер всегда давала короткие ответы.
- О, значит, ты их уже видела?
- Нет, - прошептала она - мне так сказала тетя.
- Ну, значит, нам нужно сходить и самим убедиться в этом, - настаивала я.
Сибил вся сжалась, и мельком обернулась, будто бы ожидая встретить кого-то за спиной.
- У меня нет причин, не доверять словам тети Тильды.
- Ой, ну конечно! Пожалуйста, прости, - я смешалась. - Я не имела ничего такого...
Над нами раскинулась цветущая липа и жужжание пчел, единственное, что нарушало наступившую тишину. Вдруг, на крыльцо вышли мистер и миссис Лонгботтомы. Правда, мужчине пришлось проходить в дверь бочком, иначе в узком проходе пострадали бы его великолепные усы. Они попрощались с нами и степенно двинулись вдоль улицы.
Следом за ними вышли миссис Тернер и Виолетта. Девочка оставалась ждать мать, так как предпочитала ходить по улице в сопровождении.
- А, девочки! - воскликнула женщина. - Разве вы еще не ушли?
- Уже собираемся, мэм, - ответила я.
Она внимательно оглядела нас обеих и, неожиданно приблизившись к нам, слегка обняла.
- Дорогие мои, я так рада, что вы подружились.
Сибил взглянула на меня и отвела глаза, но я успела заметить испуг и недоверие в них.
- Как хорошо, - тем временем продолжала миссис Тернер, - что вы поддерживаете друг друга. У вас обеих одна беда.
- Я тоже хочу дружить с тобой, Найтингейл, - громко раздалось за спиной миссис Тернер.
Уязвленная тем, что ее мать обнимает других девочек, Виолетта подошла к ней и по-хозяйски взяла под локоть. Затем немного надменно окинула взглядом, ставшую еще как будто меньше, фигурку Сибил. Лишь на мгновение презрительная усмешка искривила ее губы. Но уже в следующий момент она обратилась ко мне.
- На занятиях ты не казались мне глухой, Найтингейл.
- Виолетта! - воскликнула миссис Тернер. - Грубость - это признак плохого воспитания. Извинись сейчас же. Ты же не хочешь, чтобы о тебе подумали, как о плохо воспитанной девочке.
- Не отвечать и заставлять других повторять слова - это тоже признак плохого воспитания.
- Извини, Виолетта, - опередила я, собиравшуюся, видимо, прочитать лекцию о правилах хорошего тона, миссис Тернер. - Я с радостью буду с тобой дружить.
Красивое лицо осветилось самодовольной улыбкой. Но я тут же добавила:
- И с тобой, и с Сибил.
Со стороны Сибил я услышала нервный вздох, а Виолетта холодно кивнула.
- Ну что ж, тогда моя дочь должна пригласит вас на чай, чтобы отметить это событие. Выберите день, когда вам будет удобно, - радостно предложила миссис Тернер.
- Пятница на следующей неделе подойдет, - в приказном тоне сообщила Виолетта. - Приходи к двум часам, Найтингейл.
Я разозлилась из-за такого беззастенчивого игнорирования Сибил и почувствовала, что мое лицо пошло красными пятнами. Миссис Тернер попыталась загладить неловкую ситуацию. Но вышло несколько коряво и даже более обидно.
- Мы, конечно же, ждем и тебя, Сибил.
Затем, торопливо попрощавшись, она увела свою дочь, пока та не сказала что-нибудь против.
- Мне тоже надо идти, - пробормотала Сибил. - Прощай.
Девочка резко развернулась и побежала прочь от школы.
- До завтра, - крикнула я ей вслед. Но она не обернулась.
Дома за обедом я рассказала обо всем тетушке и спросила у нее про Сибил Рид.
- Несчастное дитя! - вздохнула тетя. - У нее никого нет, кроме Пешенсов. Жаль, что девочка переехала жить к ним. Там такая заупокойная обстановка!
Я тут же представила себе церковную службу.
- Ее дядя мистер Руфус Пешенс прилагает большое усердие, чтобы вести жизнь в праведности. Ходили слухи, что он поступал в семинарию, но по каким-то причинам его не приняли. И, слава богу, что он не викарий, а то мне пришлось бы стать ярой атеисткой, лишь бы уберечься от его благочестивых проповедей. Прости меня господи, за такие слова! - тетушка театрально подняла глаза к потолку, как бы прося прощение. - Но его речи могут довести любого нормального человека до приступов истерии. Сибил в этом мрачном доме живется не сладко. Родственники приютили ее не из теплых чувств.
- А как же ее тетя, миссис Пешенс? Она такая же религиозная, как ее муж?
- Эти двое стоят друг друга. Тильда Пешенс - скупая и глупая особа. С ней очень трудно найти общий язык даже мне, считавшей своим главным достоинством - умение находить подход к любому смертному!
Я в этот момент пила чай и, услышав столь скромную характеристику тетушкиных способностей, поперхнулась.
- А уж наша непреклонная Дадли Додд, каким бы ни была ревностным блюстителем правил, по сравнению с этой женщиной, просто невинный агнец. Нашему генералу Дадли тоже свойственны человеческие чувства и у нее начинается "мягкое несварение желудка, плавно перерастающее в мигрень" при виде Тильды. Поэтому, вся радость общения с ней достается мне.
- Бедняжка, Сибил. Она выглядит такой жалкой. Кроме того, с ней никто не общается.