Часть 1. Глава 1
Санкт-Петербург, 25 июня 2002 года.
Вы пили когда-нибудь соленый чай?
Когда ты сидишь, смотришь в одну точку и не замечаешь, как слезы стекают по твоим щекам и падают прямо в чашку. И чем дольше ты пьешь этот чай, тем более соленым он становится. А любимое морошковое варенье греет душу лучше самого изысканного лакомства, потому что в лесу морошки было мало, и баночка всего одна на целый год, и достаешь ты ее редко, только если тебе очень плохо, и ешь маленькими ложечками с горячим и соленым чаем.
Не помню, как долго я так просидела, глядя в одну точку, греясь щекой о кружку, но слезы все это время текли. Жизнь казалась взорвавшейся банкой варёной сгущёнки. Ты её поставил на плиту, а вода из кастрюли выкипела и БАЦ! Вся кухня и потолок в ошмётках. Вместо сладкого лакомства со вкусом ириски ты получаешь жизнь, требующую ремонта.
Появляется желание сбежать, все бросить и начать сначала? Там, где я ещё ничего не испортила. Забыть, что я одновременно лишилась и работы, и мужчины.
В конце концов, эта работа не была для меня смыслом жизни, не приносила ничего, кроме менее, чем среднего достатка, и поменять ее слезно просила сама жизнь.
Да и мужчина, которого, как мне казалось, любила, не стоил сожаления как потеря, ведь ушел он от меня не потому, что полюбил другую, и не потому что я ему наскучила. Просто он нашел женщину, способную сделать его жизнь более комфортной. У нее квартира побольше, родственники со связями, чтобы пристроить на руководящую работу. В общем, он нашел более удобный вариант. Я это знала, а он не знал, что мне проговорились его же друзья, и врал в глаза про неземную любовь к другой женщине, ведь так это не выглядит как продажа себя.
Он был жалок. Я смотрела на него и думала:
Вот ты - молодой и интересный мужчина, решивший продаться женщине за блага, так продался бы подороже, ведь есть женщины действительно богатые, с более влиятельными связями, а тут всего лишь двухкомнатная квартира и теща заграницей. Полюбить - так королеву, а украсть - так миллион! Но, видимо, более высокую цену он себе назначить не осмелился. Раз, два, три. Продано! Конечно, его себестоимость не впечатляла и не стоила сожаления.
Ужасно было не то, что все это одновременно произошло со мной, а то, что не знала, как жить дальше. Мне - неполные тридцать. Я уже прожила какой-то отрезок жизни, который привел меня к точке с нулевым результатом: ни любимого дела, ни родной души рядом, ни пользы для других. Где гарантия, что следующий отрезок будет с другим итогом. А сколько всего отрезков в моей жизни будет? Три, шесть, десять?
А вдруг, кроме суеты, маленьких и нерезультативных страстей, глобальных и нереализованных планов, полной бесполезности существования в этих отрезках не будет больше ничего, и, когда-нибудь, на последнем отрезке, я вдруг пойму, что могла много, но на многое не решилась. Что людей рядом очень много, но нет тех, без кого не обойтись. Что дел сделано много, но ни одно из них не сделало чью-то жизнь лучше. А смысл всех дел состоял в том, чтобы добыть средства на жизнь «как у всех» или «не хуже других».
Ужасно было то, что я не только не хотела жить «не хуже других», я не хотела жить «как другие» или даже «лучше других». Хотелось прожить свою неповторимую жизнь, без оглядки на авторитеты и рамки принятого. Жизнь, которая бы заставляла от удовольствия бытия бегать мурашки по моей спине и по спине тех, кто стал бы свидетелем моей жизни. И чтобы эти мурашки побуждали других на действие.
Страшно прожить жизнь с человеком, которому просто удобно с тобой. Страшно, когда тебе просто удобно жить с ним. Ничего личного, просто удобства. Страшно, когда работа вызывает отвращение с самого утра. Ты ждешь вечера, скорей бы он настал, скорей бы прошел день, рабочая неделя... Всю жизнь, по сути, мы ждем, чтобы она скорее прошла, а когда жизнь заканчивается, сетуем на то, как она быстротечна. Так мы же этого и хотели, начиная утро с ожидания вечера, а понедельник с ожидания пятницы. Страшно.
Но еще страшнее, что то, что могло бы сделать нашу жизнь другой, нам не позволяет сделать страх. Он у каждого свой.
Кто-то боится быть непонятым, кто-то — осмеянным, для кого-то страшно осмелиться и не стать первым, а кто-то боится полюбить без взаимности, родить ребенка, начать новое дело, поменять профессию в середине жизни, ведь на получение образования ушла ее первая половина.
А когда вырвешься из объятий страха, дерзнешь и получишь желаемое, появляется другой страх — все потерять. Счастливая мать боится, что ее ребенок может тяжело заболеть, счастливые в браке боятся потерять любимого, занимающиеся любимым делом боятся потерять работу.