Он был прекрасным диагностом и легко считывал людей. Видел насквозь все проблемы пациента ещё до того, как тот открывал рот. Хорошо изучил язык тела. По жестам, мимике, морщинкам на лице, позе он понимал характер человека, впервые обратившегося к нему.
В первые десять минут приёма Макс легко определял по словам, которыми оперировал пациент, суть его проблемы. К тому моменту, когда клиент подходил к самой проблеме, Максим просто получал подтверждение своим наблюдениям, и эта правота радовала.
Радость заканчивалась после постановки диагноза. Зная проблему и её решение, Максим не мог заставить пациента применять на практике то, что советовал. Тем не менее, пациенты, поражённые прозорливостью психолога, шли валом, уверенные, что раз уж он так хорошо разбирается в людях, то и поможет непременно.
И только сейчас, в девяти тысячах километрах над землёй, Максим смог подняться над своей жизнью и посмотреть на себя как психолог на пациента. Диагноз был неутешительным – сапожник без сапог. Кризис: профессиональный, личный, жизненный.
Если он сам, зная, как добиться гармонии в теории, не смог воплотить это на практике, то почему он ждёт этого от пациента? Имеет ли он права вообще кому-то что-то советовать, если это не работает на нём? Надо провести эксперимент на себе и проверить теорию на подлинность.
Для начала надо перестать вариться в своих проблемах. Отключить их. Что там под первым пунктом? А, точно – профессиональное фиаско. Ну вот с него и начнём. Точнее, забудем о нём. Сосредоточимся на чём-то позитивном и несложном.
*****
Максим окунулся в мир Фёдора. Он был простым. Проще не придумаешь. В основном - работа с утра до вечера. Но были и передышки. Люди шли волнами: то у всех разом что-то случалось, то никого.
В эти передышки они просто сидели и разговаривали. В обед приходила Татьяна с коляской и с маленьким Митей за руку, приносила горячий обед и холодный квас.
Отдых Фёдор давно перенёс на понедельник и вторник из-за наплыва дачников по выходным. С деревенскими было проще. Они шли в медпункт только когда топор в ноге торчал, по пустякам не беспокоили и не беспокоились.
Но у местных была другая фишка – они использовали Фёдора частенько в роли ветеринара, чем вызывали его недовольство. Отказать было сложно, ветклиника была еще дальше человеческой. На самом деле, никто не знал, где она находится и существует ли в природе. Да и животина мучилась, как откажешь.
В понедельник Максим сходил на почту. Эрдэма не оказалось дома. Дозвонившись до клиники Марика, он попросил друга передать Эрдему, что задержится на неделю.
В пятницу Макс снова был на почте, снова дозвонился только до Марика, снова отсрочил поездку. Уехать от Феди оказалось сложнее, чем из гостеприимной Москвы. В Москве Макса ничего не держало, а здесь жизнь кипела в своём почти первозданном виде, частью которой Макс стал. И отрывать себя от этого целого было болезненно.
Федя, на свое усмотрение, отдавал Максу пациентов, курируя процесс. Подключался в сложных случаях. Максим снова чувствовал себя врачом. Иногда даже мурашки проступали, когда ловил одобрительный Федин взгляд. И никаких мыслей в голове, только работа, пациенты, а вечером наколоть дров, натаскать воды.
Принести воду не считалось здесь мужской работой, но Макс вызвался сам, чем растрогал Татьяну и убил наповал женщин в деревне. Те, не стесняясь, останавливались, с умилением сложив руки на груди, и смотрели, как городской врач тащит вёдра. Каждая втайне представляла, что эти вёдра он тащит именно в её избу.
Поужинав, они с Федей выпивали по паре рюмочек водки, садились на крыльце и вели разговоры.
- Спасибо тебе, - Максим, захмелевший немного от водки, немного от запаха сена, почувствовал благодарность к Феде. - Вроде, в нашем Пентакле мы с тобой меньше всех общались, а вот сейчас ты мне ближе других оказался.
- А знашь, как мы тебя за глаза в своей комнате прозвали? – усмехнулся Федя, и тут же ответил. - Наш малыш.
- Чего?! – взорвался Макс, - Это что ещё за прозвище?
- Да мы любя, - похлопал по плечу Фёдор. - Сначала просто подшучивали, что ты определиться не можешь со специализацией. Помнишь, Марик тебя всегда дразнил, что ты вырастешь и станешь врачом, ну или космонавтом.
- Да, - хихикнул Макс, вспомнив вечные шуточки Марика.