- Ну, а потом ты вроде определился, только позже передумал. В нашей компании ты единственный не знал, чо хочешь. Все тебя жалели. А када жалеешь человека, то чо?
- Что? – спросил расстроенный Макс, - Не относишься к нему серьезно?
- Эх ты, психолог хренов. Када жалеешь, начинаешь заботиться, помогать, любить. Мы тебя, дурака, любили, как дитя. Хоть и малохольный маленько, а добрый, и всё хотел чо-то. Чо, правда, сам не знал. Всё равно, как к звёздам полететь, - Фёдор помолчал и добавил задумчиво: - Может, Марик и прав, космонавт бы из тебя получился чо надо.
Он рассмеялся и пихнул легонько кулаком в бок Макса. Максим хотел обидеться, но не получилось. Он вдруг почувствовал всю теплоту и любовь друзей, которые терпели его нытьё тогда и продолжают поддерживать сейчас. Та добродушная любовь, с которой принимал его Марик, и эта суровая любовь Феди, почти отцовская… На неё не обижаются, в ней отдыхают и восстанавливаются.
Да и что тут было неправдой? Врач-то из него не получился, надо было в космонавты. К тому же, это было не жалостью, а сочувствием. Федя, не обладающий большим словарным запасом, просто выразился как мог. Макс это понял, почувствовал. И то, что это сочувствие друзей было через иронию, снимало трагизм, добавляло теплоты.
- Может, мне в деревню перебраться? – спросил Макс, - Мне здесь нравится. Девчонок тут полно, женюсь.
- Жениться тебе надобно, - кивнул Фёдор, - да только наши тебе не подойдут. Ты слишком тонкая натура для них, затопчат. Тебе женщина нужна конкретная. Типа моей Татьяны, только поделикатнее. Ты сам всю жизнь в сомнениях, зачем тебе такой же геморрой? Выбирай ту, которая будет знать, чо к чему, да за советом в карман не полезет. Только с умом выбирай, а то выдерга попадётся какая, мало не покажется. Я тебе так скажу: под влиянием мужика женщина меняет только своё поведение, а под влиянием женщины мужик меняет судьбу. И твоя судьба явно не здесь. Это ты щас разомлел от стопки, да закатом любуешься. А как осень придёт, да хиус*** подымется, затоскуешь по тёплому кабинетику в городском раю.
-----
***(прим) Хиус - пронизывающий северный ветер с моросью.
------
- Может ты и прав. Только по кабинетику я скучать не буду. Мне нужно действие. Вот как здесь. Может, на скорую устроиться? Хоть польза от меня будет. А?
- Вот любишь ты всё усложнять, - вздохнул Федя, - Расслабься ужо. Ты ж в отпуске. Моя карусель тебе понравилась - лады. Как надоест, слезешь, пересядешь к Эрдэму. Там, поди, тоже на чо-то засмотришься. Ну и получи удовольствие от этого цирка. Бери всё, пока глаза горят, а потухнут, тут и потянет тебя к своему, как меня после работы под тёплый Танькин бок тянет. Вернёшься домой, там и решишь. Щас-то чо?
В понедельник в четыре утра Федя разбудил Макса.
- Я на рыбалку. Хошь, пошли со мной.
Максим прошёл к дверям, стараясь не скрипеть половицами и вышел во двор, где Фёдор уже выталкивал мотоцикл с коляской за ворота. Макс схватился с другой стороны, они откатили подальше от дома, завели и поехали под свежим утренним ветерком, любуясь тонкой оранжевой полоской у линии горизонта.
Физическое счастье – самое простое, но малодоступное городскому человеку. Счастье всем телом: глазами, кожей, обонянием. И покой. Разливающийся от головы к ногам, наполняющий и целительный.
Макс подметил, что Федя ничего не сказал про рыбалку вчера. Не планировал или просто не озвучил? Как бы то ни было, Федя никогда не рассуждал о том, что будет завтра, послезавтра, через год. Он вставал, принимал решение и выполнял его.
Фёдор открыл замок на цепи покачивающейся лодки, водрузил снасти и погрёб вдоль берега.
- Здесь есть затон хороший недалеко, - пояснил он.
Разговаривать Фёдор запретил – рыбу распугаешь. Так и сидели молча часов до восьми. Первая мысль в голове Макса появилась часам к семи. «Наверно, это была медитация», - подумал он, очнувшись. Появилось ощущение, что всё будет хорошо. Всё уже как надо. Всё налаживается.
Только сейчас Максим понял, почему Федя так мало говорит. У него нет потребности. Нет желания рассказывать, доказывать, объяснять. У него есть желание делать. Федя – это чистое действие. Прекрасное человеческое и мужское начало. Без примесей, добавок и улучшителей вкуса.
Федя был похож на деревенскую еду: простую, вкусную и правильную. Рядом с ним отлетало всё, как засохшая грязь из-под щётки. Оставалось только ядро. Макс захотел это проанализировать и поймал себя на том, что анализ всё испортит. Хватит и ощущений, пожалуй.
Это походило на новое рождение. Обнуление всех внутренних программ. Анализировать нечего. Нужно просто жить.
Внутри появилось что-то сродни эйфории. Макс отследил попытки ума уцепиться за это чувство и сразу отпустил его. Эйфория способна погубить всё хорошее. Это пиковое состояние. А пик неминуемо ведёт к упадку. Нужно придерживаться середины. Вернуться к первоисточнику.