Я успела опросить все смены постовых медсестер. По детальному описанию приметную старушку вспомнили все. Мне удалось узнать, что дама с подобной внешностью появляется на отделении уже больше года, правда очень редко. К кому ходит - никто не знал. И все её видели в той же одежде, что и я, независимо от времени года.
Моей отдушиной стали беседы с Виктором и Никитой. Они были уверены, что я – хороший человек, неравнодушный к чужой беде, поддерживающий их. На самом деле, всё было наоборот. Это они были неравнодушными людьми, впустившими меня в свой мир и обучающими любить жизнь в простых проявлениях. Я подбирала им слова поддержки, в которые сама не верила. Но, проговаривая, начинала невольно проникаться тем, в чём убеждаю их.
Если честно, убеждать приходилось только Виктора, Никита сам внушал мне, что жизнь прекрасна. А я паразитировала на его оптимизме, подпитывалась им, затем шла к Виктору и отдавала полученное.
Никому из них я не сказала про ангела. Меня временами подмывало это сделать, но каждый раз что-то останавливало. Ведь начать придется со своих страхов и ощущения бесполезности жизни. Это было бы слишком. Им мои переживания совершенно обоснованно покажутся несущественными.
В конце концов, я успокоилась и перестала заниматься поисками старушки, поняв бесполезность этого занятия. И, как когда-то с ангелом, смирилась и с её исчезновением. Только дала себе слово, что если в моей жизни еще раз появится кто-нибудь столь же странный, я уже не отпущу этого человека или ангела, или кто там еще может быть... Вцеплюсь и задам все вопросы.
Во мне начала копиться злость на себя и на этих людей, внезапно появляющихся и так же внезапно исчезающих из моей жизни. На себя за то, что умные мысли вечно приходят опосля, и за то, что не использую шанс, когда он дается мне. На них за то, что вместе с жаждой жизни и радостью перемен, они оставляют мне чувство пустоты, которую невозможно заполнить.
Это как пазл — большой и сложный, который долго собираешь и, наконец, он собран, но.... один маленький, гадкий пазлик потерялся, и ты его нигде не можешь найти. Ты перерыл всю квартиру — его нет. Картина и без него собрана, вроде он уже ничего не решает, но ведь его нет! И хоть ты тресни, радости от картины никакой, только чувство досады.
*****
Никиту прооперировали. Он лежал в реанимации, и к нему не пускали. Виктора я застала немного странным и взволнованным.
- Привет, - я присела на стул рядом с кроватью.
- Она сегодня была у меня, - не отвечая на мое приветствие зашептал Виктор.
- Кто?
- Наша знакомая. Ну, та старушка, про которую ты спрашивала.
Я замерла. Мне казалось, что если сейчас пошевелюсь или моргну, то исчезнет и Виктор, как это случилось с ангелом и старушкой. Он ведь был моей ниточкой к ним. Было страшно выпустить хвостик этой ниточки.
- Ты слышишь? Тебе что — это уже не интересно? - Виктор явно волновался не меньше меня.
- Ну конечно интересно, рассказывай.
- Она заглянула в палату, поздоровалась и сразу направилась ко мне, как и в прошлый раз. Я, конечно, растерялся, но помнил, что она нам нужна. Старушка поинтересовалась, как я себя чувствую. Я ответил, что лучше, благодаря ей. Рассказал, что её слова заставили меня задуматься о сути моей болезни. А она слушала и улыбалась.
- Ты спросил — как ее зовут? - не вытерпела я, прервав Виктора.
- Да. Ее зовут А́нжела, - Виктор сделал ударение на первую букву.
- А́нжела??? Просто А́нжела? А где отчество? Она ведь не девочка и не американка!
Я была в ярости. Неужели сложно спросить полное имя. Что это еще за А́нжела? Таких А́нжел, даже в возрасте семидесяти-восьмидесяти, пруд пруди. Как я ее найду.
- Ну да, просто А́нжела, может она полька по корням, - растерянно сказал Виктор, он не понимал, что меня так разозлило. - У нас с ней опять немного странный разговор произошел.
- Виктор, я найти ее хочу. Понимаешь? А как я буду искать человека по одному имени? Может она еще что-нибудь сказала? Или может она сказала к кому приходила? - я умоляюще посмотрела на Виктора, - И с чего ты взял, что она полька? Говорит-то она без акцента.
- Потому, что она не Анже́ла, а А́нжела — так поляки обычно говорят, может в родне был кто-то, вот и назвали так. Да не беспокойся ты, - Виктор не разделял моей тревоги, - я думаю, что она еще придет. Я и так с разных сторон к ней заходил, пока имя пытался узнать, но в ответ она только отшутилась. Сказала, что она ангел или что-то вроде того. Я же говорил, странная дамочка. А когда я стал настаивать, чтобы она представилась, надо ведь как-то обращаться к человеку, она сказала, что если мне хочется, могу называть её А́нжелой. Я спросил, почему она приходит именно ко мне? На что дама сказала, что я чуть не выгнал свой страх, поэтому она здесь.