У меня под ложечкой что-то заныло и слегка затошнило, как это бывает, когда сталкиваешься с чем-то необъяснимым и пугающим.
- А ты что, правда свой страх выгнал?
- В какой-то момент мне так показалось. Но это было недолго. Сегодня утром я размышлял о желаниях, о личной ответственности каждого за свою жизнь, обо всем, о чем мы с тобой так много говорили. И на секунду почувствовал такую легкость и радость, будто действительно могу изменить всё. В эту секунду я совсем ничего не боялся. Но потом это состояние ушло, и страх вернулся. А знаешь, что самое интересное? Сегодня у меня даже анализ крови был лучше. Мой врач даже проверил, не перепутали ли их с другими. И боль немного отступила. Усталости нет, я на улицу сегодня вышел, прошелся вокруг больницы, представляешь, даже пообедал сегодня с аппетитом, а после обеда она пришла.
Я ужасно обрадовалась. Мне тоже показалось, что Виктор стал намного лучше выглядеть. Когда Никиту переведут из реанимации, надо их познакомить. Этот факт придаст Никите уверенность, и он будет восстанавливаться быстрее, подумала я.
- Ты молодец! А сможешь еще раз настроить себя на такое состояние?
Виктор задумался над моим вопросом.
- Сначала мне казалось, что смогу, потом эта уверенность пропала. Я попробовал, но не смог еще раз ощутить эту легкость.
- Вдумайся, ты смог выгнать страх на одну секунду, но это изменило даже твой химический состав крови, что тогда будет с твоим телом, если ты освободишься от страха на час? Тебе, должно быть, скажут, что настал период ремиссии. А если ты сможешь сохранить ощущение радости и лёгкости на день? Ты, наверное, пойдешь на поправку. А теперь представь, что ты сможешь чувствовать это длительно. Я думаю, ты излечишься полностью. Если даже одна секунда может столько изменить, умножь эту пропорцию времени и результата, что ты получишь? Получается, если выгонишь все свои страхи, то ты сможешь изменить не только анализ крови, свое состояние, ты всю свою жизнь сможешь изменить. И перемены эти будут прекрасными.
Я говорила и сама вдохновлялась своей речью и фактами. Глаза у Виктора горели. Он взял мою руку, сжал ее.
- Ты права, я это сам почувствовал, - заговорил он, волнуясь, - Я сначала сник, когда не вышло опять все это ощутить, но потом пришла А́нжела, и я поверил, что это возможно. Знаешь, что она сказала мне? Она сказала, что я не избавился от желания, которое мне мешает излечиться. Что эта болезнь мне нужна, чтобы оправдать себя. А мой страх не дает мне взять на себя ответственность. Он-то меня и убивает. Потом она сказала, что появится здесь еще, так как чувствует, что я способен справиться со страхом. И если это произойдет, она обязательно придет, чтобы его забрать.
- А тебе она не показалась сумасшедшей? Она не называла себя сторожем или еще кем-нибудь кроме ангела? - мне стало интересно, как реагируют другие на такие события.
- Да нет, никем таким она себя не называла. И то, что она говорила, все это про меня. Я даже знаю, что она имела в виду под желанием, с которым я не могу расстаться. Вроде, всё уже меня отпустило, все проблемы разрешены, но с Лидой я так и не поговорил. Ложась в больницу, я сказал ей, что уезжаю в командировку за границу, звонить не смогу. Если я сейчас чудесным образом исцелюсь, мне придётся сказать, что решил с ней порвать. Для неё это станет ударом, она ведь думает, что я уйду от жены, строит планы. А у меня по плану был другой разговор: прости, я не могу быть с тобой, мне слишком мало осталось, и нет никакого смысла что-нибудь менять. В случае волшебного исцеления, что я ей скажу? Я тут подумал, нам надо расстаться? Ты столько лет ждала напрасно? Я не говорил, что не собирался жениться на тебе, потому что я малодушный и тряпка? Я не смогу так. А́нжела права: болезнь — это мое прикрытие, алиби на всю мою короткую жизнь. Самое смешное, что я уже был уверен, что могу справиться с болезнью, почувствовал силу в себе, но я опять желаю, чтобы с Лидой все решилось как-нибудь само, и никак не могу избавиться от этого желания. Сегодня утром меня навещала жена. Я смотрел на нее и видел, какая она красивая. Не понимаю, зачем мне нужна была эта связь, почему я не видел раньше, что моя жена — это и есть женщина, с которой мне не страшно ничего, с которой мне спокойно и хорошо. Она не задает вопросов, но ждет от меня действий. Она знает, что я должен поговорить с Лидой, как только выйду из больницы, и знает, что я могу струсить.