Только один раз Шура разозлилась и изменила правила давать каждой лопатке свою силу. Это был день, когда объявили о снижении нормы хлеба до минимума. Девушки, услышав новость, перестали работать, растерянно переглядывались, а Катя заплакала, жалобно всхлипывая. Её дома ждали два маленьких истощённых брата и десятилетняя сестра.
Шура подошла к станку и начала работать. Быстро и ожесточённо, откуда только силы брала. А в конце произносила над каждой лопаткой: «Ты будешь рубить врага на части быстрее, чем летают пули». Говорила она это спокойно, с мрачной улыбкой. Глядя на неё, подруги стали повторять это заклинание над каждой лопаткой, пока партия из ста штук не была скомплектована.
*****
Папа умер днём, не дождавшись Шуры, которая после работы делала крюк, чтобы набрать воды в маленький бидон. Не сдержал обещания.
Они так ждали обещанной прибавки суточного хлеба. Это должно было случиться на днях. Шура верила - если папа доживет до этого, то всё будет хорошо. Он слег только три дня назад, люди держатся гораздо дольше.
Нетронутый «обед» лежал на тряпочке. То ли отец не успел его съесть, то ли, понимая, что умирает, оставил дочке. Шура гладила папино лицо и плакала. Больше у неё никого не осталось. А завтра надо идти на завод и улыбаться, как обещала когда-то себе. Ради других девчонок и мальчишек, которым еще нет восемнадцати, ради нескольких женщин, чьи сыновья на фронте, ради старика, упаковывающего лопатки на фронт. Ради их волшебных палочек, иначе заклинание не сработает.
От хлебной карточки отца осталось семь неиспользованных дней. Этого хватит, чтобы дворник отвёз отца до Смоленского кладбища.
Шура взяла ведро и снова пошла за водой. Последнее, что она могла сделать для папы – обмыть тело.
С трудом подняв ведро воды на пятый этаж, девушка затопила буржуйку. До этого Шура топила только утром, чтобы скипятить воду, да и отцу в комнате становилось немножечко теплее. А вечером грелись друг об друга, дрова из мебели были на вес золота.
Откинув два одеяла, накрывающие отца, стягивая с него тулуп, Шура повернула тело и ахнула. У стенки лежали девять кусочков черствого хлеба. Горькая обида сдавила её, как клещами. Захотелось кричать. Все её старания были напрасны. Отец мог еще немного пожить, но предпочёл отказаться от этой ничтожной еды, даже не оставив Шуре шанса его вытянуть.
Шура видела, что отец потерял надежду со смертью мамы, видела, что перестал ходить, а потом и вообще тянуться к жизни. По сути он совершил caмoубийcтвo, сделав этот жертвенный запас. Но не для того, чтобы дать шанс Шуре – она выживет несмотря ни на что, а потому, что понимал – жить осталось ему недолго. Он просто сократил страдания, заодно оставив своей Тыковке «наследство».
- Как же ты мог, папочка? Ты же обещал, - тихо шептала Шура, зашивая обмытое тело в новую, купленную еще до войны, льняную огромную скатерть.
Справившись с этой страшной работой, она легла рядом с отцом. Прижавшись к холодному телу, Шура пыталась запомнить его присутствие. Завтра она будет спать одна в холодной квартире, одна в этом холодном мире. Больше она никогда не будет Тыковкой – такое вкусное и тёплое слово ушло из её жизни навсегда.
*****
Шура проснулась в пять утра. Надо найти дворника, договориться о папе и идти на завод.
На столе лежало «наследство», которое вместе с отцовской карточкой и тулупом могло стать платой за такую роскошь, как индивидуальные похороны. У папы будет своя могила. Будет место, где Шура после войны поставит скамеечку, посадит цветы и будет разговаривать с ними, а мама будет где-то рядом.
Спускаясь по лестнице, девушка услышала писк. Сначала она подумала, что это крыса, но прислушавшись, поняла, что звук из квартиры, где жила соседка с трехлетним ребёнком. Наверное, мальчик плакал от голода.
Нужно проверить, вдруг мать умерла, а ребенок один, такое бывало часто. Открыв незапертую дверь, она увидела соседку с безумным взглядом сидящую на полу, раскачивающуюся из стороны в сторону и издающую звук, который оказался обессилившим плачем. Слёз у неё не было, всхлипов тоже, но она плакала навзрыд.
Сначала Шура решила, что умер ребёнок, но подойдя к кровати увидела живые глаза мальчика, закутанного в кучу одежды.
- Валя, что у вас случилось? – тихо спросила Шура, впервые забыв о правиле улыбаться при встрече.