Сударшан отложил журнал и покачал головой.
- Ты прыдёшь к этому сам.
- Знаешь. Ты мне сейчас напомнил мой детский сон. Слышал что-нибудь про Сторожей страха?
- Нэт, - снова покачал головой Сударшан.
- А что ты знаешь о страхе? Я думаю, чтобы начать лечиться, надо убрать страх. Так справился Петька – он просто отвлёкся на игру и дал врачам делать своё дело.
- Страх – это выбрация, прытагиваюшая миры с той же выбрацией.
- Поэтому случается то, чего боишься, - закончил мысль друга Максим.
Сударшан кивнул.
*****
В общагу они вернулись вместе и дождались остальных. Это было неплановое собрание Пентакля.
- Марик, мне нужна помощь твоего отца, - обратился к другу Максим.
- Мой отец – твой отец, - Марк наигранно положил руку на грудь.
- У него же много связей? И в Питере в том числе?
- Думаю, да.
- Может он меня пристроить в детское онкоотделение психологом?
- Ну это вряд ли, - расстроился Марик, - Ты же знаешь, что в больницах нет такой штатной единицы.
- А без зарплаты? Нештатным приходящим сотрудником? Просто ради практики.
- А как ты это будешь совмещать? Последний год ординатуры, тебе за практику это не зачтут.
- И не надо. Я успею. Ну так что? Поговоришь? Это вообще возможно?
- Невозможно устроить тебя кондуктором в трамвай – там у меня родственников нет. А всё что касается медицины… Крахмаль халат.
Через неделю Максим был нештатным приходящим психологом на экспериментальной основе в детском онкологическом отделении.
Ч.2. Глава 5
Санкт-Петербург, 5 августа 1997 года.
Откуда в нём столько жизни? Из чего это маленькое измотанное тело черпает ресурс?
Этот пациент напоминал Максиму бабушку и её блокадную историю – улыбаться несмотря ни на что. Сначала именно это тянуло к мальчику чаще, чем к другим пациентам. А ещё он напоминал того Петьку, с которым Максим виделся последний раз в деревне.
Мальчику было четырнадцать, скоро пятнадцать, а на вид не больше двенадцати. Худенький, но с опухшим лицом. Подросток давал Максиму советы – как общаться с другими детьми. Это было странно, забавно и грустно одновременно, но этими советами Макс пользовался от случая к случаю.
Именно в разговоре с этим мальчиком он услышал сегодня теорию, что у детей показатель выздоровления выше вовсе не потому, что организм выносливее, а потому, что они верят. Дети безоговорочно верят родителям, что всё будет хорошо. Верят, что Дед Мороз подарит на Новый Год здоровье, а зубная фея силы.
С ним Максим не рискнул спорить. Впервые он заткнулся и оставил при себе мнение, что человек может всё с помощью воли, и другие силы тут ни при чём. Тем более, что видел много раз, насколько бессилен человек именно здесь – на этом отделении.
Этот мальчик был особенным: он вселял веру в возможность внутренних ресурсов человека и, одновременно, стал последней каплей, сломавшей Максима. Нужна была ТКМ***, а подходящего донора не могли найти уже давно. Врачи не сдавались, использовали все средства, чтобы ввести в ремиссию подростка, пусть и ненадолго. Время могло подарить шанс дождаться нужный материал, но и убить тоже могло.
-----
*** (прим) ТКМ - Трансплантация костного мозга
----
Максим никогда не рассматривал детей, как людей с особенным восприятием мира. Только как людей с другим организмом. По привычке, взятой ещё с института, слова мальчика он попытался обдумать для нового подхода в работе.
В детской больнице Максим всё еще работал нештатным сотрудником два раза в неделю. Объяснял это тем, что собирает материал по клинической психологии для диссертации. Основная же работа была в платной клинике. Ещё двух состоятельных пациентов он вёл какое-то время частным образом, принимая на дому. Бизнесмен с паническими атаками и его жена Эльвира - шопоголик в последней стадии. Позже Эльвира тоже стала ходить к нему в клинику - ей так было комфортнее. Психологи начали входить в моду, и всё это вместе давало приличный доход, позволяя работать в больнице бесплатно.
Общаясь со взрослыми пациентами, Максим мог с большой точностью предсказать, какой болезнью они заболеют в ближайшие пять лет. Связь переживаний и здоровья была налицо.
Казалось, ну вот – объясни всё это людям, и они перестанут нервничать, изменят себя и свою жизнь. Но это так не работало. Люди не хотели расставаться со своими трудностями. Им не нужно было избавление, нужен был новый сеанс. Они, как зависимые, приходили к нему только для того, чтобы вариться в своих проблемах. Иногда хотелось их выгнать, сказать, что они зря тратят деньги, ведь ничего не хотят менять в себе. Хотят, чтобы мир изменился вокруг них.