— Я горжусь тобой, дочка, — ласково отвечал он, отпуская меня.
— Мамочка, — уже не так крепко, как отца, я обняла её, и чуть отойдя, с реверансом добавила, — Ваше Императорское Величество Леонор Кэролинг.
— Добро пожаловать, дочка, — ответила она, как всегда сухо.
— Вы задержались, — строго сказал отец, приглашая зайти внутрь.
— Возникли некоторые трудности, я тебе всё-всё расскажу.
— Иди скорей вымойся и сними с себя эти лохмотья, — с пренебрежением посмотрев на мою одежду, сказала мама.
— А чем вам не угодил мой наряд? — Крутясь и смотря на себя, говорила я.
— Не смеши, — свысока ответила мама, — сожгите потом, — обратилась она к кому-то из слуг.
— Нет-нет, я сохраню, — это было единственное, что осталось мне от Жозефа, и мне хотелось сохранить эти воспоминания.
Мама непонимающе цыкнула, помотала головой и пошла по своим делам. Отец чуть улыбнулся, подняв брови, обнял меня за плечо и проводил до комнаты.
— Даже моё месячное отсутствие не растопило её сердце? — Пыталась пошутить я, абсолютно привыкшая к её выходкам.
— Ты знаешь маму, она волнуется за тебя, но виду никогда не подаст, — успокаивал меня он.
— Пап, я хочу тебе рассказать про одного человека, — волновалась и собиралась с мыслями я.
— За ужином расскажешь, — улыбнулся он и, отвернувшись, ушёл.
— Хорошо, — покорно сказала я и зашла внутрь.
Приняв ванну и переодевшись, я спустилась к ужину, где меня все уже ждали.
— Катрин, не хорошо заставлять других ждать тебя! — Упрекнула мама.
— Я думала, что мне положено небольшое снисхождение, — улыбнулась я.
— Положено-положено, — ласково сказал отец, — садись, дочка.
— Собери волосы, — сделала ещё одно замечание мама, — а то болтаются, как у уличной девчонки.
Я молча собрала тугой пучок на голове и закрепила его вилкой.
— Так лучше? — Спросила я, — или мне вернуться в комнату и привести себя в очередной порядок, — начиная заводиться, говорила я.
— Сносно, — парировала мама.
Мы принялись за еду. Как я скучала по вкусной горячей еде тётушки Фазилет. Я ела, наслаждаясь каждым кусочком!
— А правда, что ты прожила три недели одна в лесу? — Спросил мой Эрик, который жаждал приключений.
— Две, до посвящения.
— Расскажи, как ты выжила? Как там в лесу в полном одиночестве? Страшно? — Не унимался тот.
— Ох… — Начала я загадочно, — высокие заснеженные горы стоят как старцы с бородами, наблюдая за нашим пребыванием на земле, нежная изящная красивая бирюзовая река несёт воды в океан, и лишь деревья изредка перешёптываются, — говорила я понизив голос, посматривая на брата, — днём слышен щебет птиц, солнце проникает в самые потаённые участки леса, но с приходом ночи… — Я сделала паузу, мама недовольно ела, качая головой, а у Эрика вытянулось лицо, он был в предвкушении самого интересного, я продолжила низким полушёпотом, — слышны песни Офелии, которые она певала, когда поток всё глубже поглощал её…
— Катрин! — Прикрикнула мама, — прекрати!
— По-моему, и правда, — спокойно согласилась я, — прекращаю. — Вставая из-за стола, добавила: — Приятного аппетита.
— Ты никуда не уйдёшь, — возмущалась она.
— Дочка, ты ничего не съела, — вмешался отец,
— Я насытилась… Упрёками, — улыбнулась я.
— Ты знаешь правила, — всё ещё строго говорила Леонор, — встаём все вместе. Не подавай дурной пример брату.
Я молча села обратно, но к еде больше не притронулась.
Конечно, никто о сне и не думал, мой живот бурчал как баржа на причале! Я выждала время и по тайному ходу спустилась на кухню.
— Тётушка Фазилет, — я шёпотом позвала нашу кухарку из-за шторы, — тётушка Фазилет.
Услышав меня, она резко вздрогнула, испугавшись. И оглянулась, убеждаясь, что никто кроме неё не слышал меня, подошла поближе.
— С прибытием, — сказала она.
— Тётушка Фазилет, — взмолилась я, — я очень есть хочу.
— А кто не давал вам за ужином есть? — Строго спросила она.
— Моя гордость и упрямство, — пожала плечами я.