— Мне вас не понять, — сухо сказала она.
— Но вы любили Рауля, разве не так?
Силвиан помолчала.
— Я выбрала его, — сказала наконец она, — он подходил мне лучше, чем кто-либо еще. Да, конечно, я любила его. И когда я потеряла его… В первый раз… Это была такая боль, какой вам никогда не узнать.
— Разве я не потерял свою любовь так же, как и вы?
Силвиан качнула головой и сглотнула вставший в горле ком.
— Вы были счастливы… С Луи. Он любил вас в ответ. И вы обнимали его, когда его сердце перестало биться. Вы слышали его последний вдох. А я не смела… приблизиться к тому, кого любила. Он никогда не был моим. Даже теперь… Мы провели вместе лишь одну ночь.
— Мы тоже, — сказал Кадан тихо и зло.
— Я советовала вам уйти.
Кадан бросил на нее яростный взгляд из-под ресниц.
— Вы думаете, я бы смог? Думаете, Рауль позволил бы мне? Думаете, Луи согласился бы уйти со мной?
Губы Силвиан дернулись.
— Думаю, — сухо сказала она, — если бы кто-то и смог переубедить их — так это вы.
Кадан отвернулся. Подошел к столу и, пока Силвиан продолжала смотреть на парк, наполнил второй бокал.
Взял оба в руки и, подойдя к ней, протянул один из них.
— Выпейте, — сказал Кадан, — вино притупит боль. Нам с вами нечего делить.
Силвиан не глядя приняла бокал из его рук и залпом осушила до дна.
Кадан так же осушил свой и отбросил в сторону, не обращая внимания на раздавшийся звон. Не оглядываясь, отступил к сцене и поднялся на нее.
— Сколько времени у нас есть? — спросил он.
— Четверть часа или около того
— Много… Я хочу показать вам финал. Он называется… "Погребальный костер".
Кадан сорвал со стены один из факелов, освещавших зал, и поднял вверх. Алое марево заплясало по потолку, солома занялась, и он отбросил факел прочь, а затем принялся танцевать — и в эти мгновения сам стал похож на язык огня.