— А проворонили удачу из-за того, что надеемся на глубьевой лов, — поддержал его Афанасий, зажигаясь все больше азартом. — Потому и стадо нынче меньше, от тоней дальних оторвались, сенокосы стары запущены. Председатель о береговом лове мозгами не шевелит, потруждать себя не старается. Вот это бы писать в «историю» надо. Пробрать тут следовало, а не захваливать впустую. Толку-то с того?
— Но позвольте, товарищи, — оборонялся Куковеров. — Это же частности, временные трудности. Надо извлечь из промаха урок. Все поправимо. А «история» — материал эпический! Ведь не переписывать же ее через каждые пять-шесть лет. Отдельные моменты неналаженности обсудите в рабочем порядке… Где ж раньше были с вашей критикой? Почему не подняли вопрос на колхозном собрании, не озадачили правление? Почему прежде молчали? Ведь сами хозяева всему, от вас зависит…
— Значит, худы мы хозяева! — отчеканил хмурый бородатый бригадник. — И ты нас не жалкуй, крой лучше правду-матку, чем гладить по шерстке. Но с другой стороны, ежели разобраться, недаром поговорка: «Каков поп — таков и приход». Не больно-то к мнению колхозников председатель прислушивается, не благодарит за подсказки. Сей год, как было собрание в феврале, дак нашу бригаду специально отправили лапник рубить в верховьях Чигры, а то б я непременно выступил…
— А вот что интересуюсь узнать, — подал голос из угла зала Марей, — как выбирали председателя — обещался поселиться всей семьей в Чигре, а женка с дочкой по сю пору обитают в мезенской квартире. Вроде как тылы для отступления сберегает. Коптяков два с лишним года в Чигре, но досель не прописан. По закону — нарушение паспортного режима! Танюшку, что три месяца живет на квартире, участковый из района теребит, оштрафовать грозится, а председателя нашего стороной обходит. Где ж принципиальность?
— Правильно, Марей, — поддержал его кто-то в зале. — Что ни месяц, председатель командировки себе в Мезень выписывает… На одни только поездки туда-сюда сколь денег извел!
— Дорогие товарищи, но я-то здесь при чем? — развел руками с обескураженным видом Куковеров. — Мы же отвлеклись от главной темы и затронули круг вопросов, которые совсем не входят в мою компетенцию. Есть же такие нюансы, по которым председатель не всегда может дать вам отчет. Не на все следует добиваться объяснения. Есть вещи, о которых не так-то просто…
«Тьфу, черт, что за чушь я несу, — осекся он. — Стану выгораживать Коптякова, так под горячую руку заодно и мне еще попадет. Пожалуй, самая удобная минута отступить сейчас в тень…»
— Объявляется перерыв на двадцать минут, — поднялся и громко сказал Коптяков. Сквозь наполнивший зал гул все еще сыпались возбужденные выкрики; многие выражали недовольство, что председатель не в меру увлекся добычей печуры в распадках, не подвигается строительство яслей, который уже месяц тянут волынку с прокладкой труб от котельной в телятник…
Никто не расходился из клуба, мужики столпились на веранде и у крыльца, густо дымили папиросами, спорили, перебивая друг друга:
— Наши деньги, нам и решать. Не заплатим — и точка! — кипятился Федор, бросая независимые взгляды в сторону Коптякова. — Спросили нас, нужна нам эта писанина или нет? Да кто читать такое будет?
— Ан не отмахнуться теперь, ежели документ подписан? — качал головой с сомнением дед Анкиндин.
— Дак мы за глаза писанину не покупали, не наша вина, что гора мышь родила…
— Надо, так призовем правление к ответу! — сказал один из бригадников.
— На то и собрание уполномоченных, чтоб их проверить да поправить.
— Договор отменим! — поддержал Федора Афанасий Малыгин. — Запишем в протоколе решение собрания.
Марфа Седельникова с раскрасневшимся лицом честила зоотехника: