– Афанасий Гаврилович! – ну ее, политику! – жалобно попросил Шура.
– Вот! – Незовибатько вновь возвел к потолку указательный палец, – великая держава – голову в песок.
– Да все одно! – вздохнул Шура.
– Не согласен я! – гремел Незовибатько. – По мне, Украина – это Русь. Только Малая. А Россия – это великая Украина.
– Ну, ты загнул! – присвистнул Шура.
– Я так считаю! – гремел Незовибатько. – Потому как миллионы украинцев испокон века живут в России. Кто считал?
– Да, угомонись ты, ради бога! Наше дело преступления раскрывать, – взмолился Наполеонов.
– Нет! Желаю быть услышанным! – не сдавался Афанасий Гаврилович.
– Опять разошелся! – всплеснул руками Шура.
– Не прав я?! – гремел эксперт.
– Прав! – согласился Шура, – тысячу раз прав! И как эксперту тебе цены нет!
– Ты мне зубы не заговаривай!
– Афанасий Гаврилович! Вы вареники с маслом или со сметаной будете? – неожиданно спросил Морис.
– У вас, что же, еще и вареники есть?! – изумился Незовибатько.
– Конечно, есть, – улыбнулся Миндаугас.
– Тогда со сметаной. Чего же так долго не несли?
– Держали в н. з. – проворчал Шура.
– Что?!
– В неприкосновенном запасе. Ждали, когда ты бушевать начнешь.
– Ага?!
– Шура! Афанасий Гаврилович!
– Я же говорил, что у нас коллектив дружный, самое главное – интернациональный, – не унимался Наполеонов.
– Шура, помоги мне, пожалуйста, – позвал Морис.
– Иду, – вздохнул Наполеонов, – без Шуры вареники принести не могут, что за люди. А еще полицию ругают…
– Ему бы не в следователи, а в артисты, – усмехнулся подобревший Афанасий Гаврилович и тут же прогремел в след ушедшим, – сметаны побольше!
Через несколько минут все мирно ели вареники и наслаждались потрескиванием дров в камине.
– Хорошо-то как! – сказал Незовибатько, – вареники, огонь, дом друзей, кот…
Шура хотел высказать свое мнение относительно кота, но вовремя спохватился, решив не выводить Незовибатько из благодушного настроения.
Дон же разлегся возле камина и чистил свою роскошную черную шубку.
Кот жмурил желтые глаза и мурлыкал от удовольствия.
Дон не терпел шума, но большой басовитый Незовибатько все-таки был коту явно симпатичен.
… За окном, нежно переливаясь, падали большие снежные звезды. Северный ветер заснул, положив под голову взбитый, как пуховая подушка и пахнущий свежестью огромный сугроб. В черном бархатистом небе улыбалась луна, мерцали далекие звезды. Тишина, окутавшая ночь, была подобна сну Снежной Девы, что блуждает по заснеженному бездорожью, держа в руках волшебный фонарь. Вот она притомилась, зашла в сад и присела отдохнуть. Голова склонилась к плечу, смежились ресницы, и волшебный фонарь выскользнул из рук заснувшей красавицы. Может быть, откатившись в сторону, он до сих пор лежит в яблоневом саду, а может быть, поднявшись в небо, стал одной из серебряных звезд, льющих потоки света в безмолвной ночи на землю…
Напольные часы пробили два раза.
– Мать моя! – воскликнул Шура, – два часа ночи!
– Ты прав, капитан, – пробасил Незовибатько, – засиделись мы. Пора и честь знать. Хорошо еще, что я Оксану Сергеевну предупредил.
Эксперт поднялся со стула, но тут же был усажен назад хозяйкой дома.
– Куда это вы собрались, Афанасий Гаврилович?! – спросила Мирослава.
– Домой, – растерянно отозвался эксперт.
– И вы надеетесь, что будете выпущены в таком состоянии из дома? – лукаво улыбнулась Волгина.
– Так… – нерешительно протянул эксперт.
– Морис, будь добр, принеси, пожалуйста, сотовый.
Миндаугас поднялся и скрылся за дверью.
Вернулся он буквально через минуту с сотовым в руках и протянул телефон Незовибатько.
– Это еще зачем? – удивился эксперт.
– Позвоните жене, – вздохнула Мирослава.
– И скажите ей, что вы у любовницы, – встрял Шура.
– Так она знает, что я поздно вернусь, – отмахнулся Незовибатько.
– Звоните, звоните, – настаивала Мирослава, – ибо сегодня вы не вернетесь домой.
– Что вы такое говорите?!
– Останетесь ночевать у нас. И не спорьте! Ни за что не отпущу вас в таком состоянии. Как вы думаете, Шура поведет машину?
– Да, это верно, – согласился Наполеонов, – назюзюкались мы с тобой Гаврилович, как следует.
– Вызовем такси, – не сдавался Незовибатько.
– Пустое это, Афанасий Гаврилович. Останетесь у нас. Отлично выспитесь, позавтракаете и на работу.
– Вижу, вас не переспоришь, – усмехнулся Незовибатько, – ладно, сдаюсь. Только позвоню лучше со своего, чтобы Оксаночку не нервировать.