— Ну, он и закончился, — с усмешкой отозвался Богдан. — Пора жить наяву, Сойка.
И опять поцеловал её, будто доказывая, что наяву — оно интереснее всё же…
Два года спустя
Иногда Зое казалось, что все, что с ней происходит — немного нереальное. Выдуманное, наколдованное заботливым волшебником, решившим выдернуть Зою Горовую из её неприглядной жизни и вытолкнуть в новую историю, где у неё есть любимый, а к любимому ещё и смелость рвать с прошлым, решительность двигаться вперед и везучесть — умудряться сглаживать острые углы и каким-то чудом продвигаться дальше по жизни, выстраивая свой путь как-то наобум.
Если б ей кто сказал, что она так легко будет расставаться со своим прошлым, два года назад она бы не поверила. И сейчас, на мгновение остановившись на пороге, задумалась: а что было бы, если б она осталась?..
Зазвонил телефон. Зоя потянулась к мобильному почти с опаской, словно это кто-то из прошлой жизни собирался постучаться в дверь настоящего, но на экране высветилась фотка Богдана, и она, облегченно вздохнув, взяла трубку.
— Как день, Сойка? — весело поинтересовался он. — Ты в порядке?
За радостным голосом пряталось беспокойство. Утром Зое было, мягко говоря, не очень; она с трудом проснулась и упорно делала вид, что чувствует себя если не хорошо, то по меньшей мере неплохо. Богдан всегда переживал, если она болела, а Зоя умудрялась подхватить насморк на ровном месте. С удаленкой стало легче, ей больше не приходилось отмораживать себе всё в ледяных аудиториях, а с переездом в другой город, кажется, и вовсе замечательно, но нет-нет, а в прошлом слабое здоровье давало о себе знать, и она влипала на месяц с кашлем, ходила по дому, отпугивая мужа, и пила горячие чаи.
Сегодня кашля не было. И вчера тоже. Зато были головокружение и слабость, и Зоя, успевшая себе нафантазировать целый букет неприятностей, сделала вид, что она абсолютно здорова, и мысленно пообещала себе, что анализы всё-таки сдаст. Хотя бы кровь проверить. Мама раньше гоняла её в лабораторию, как в гости, считала, что каждый сезон надо смотреть показатели, а теперь, вырвавшись из-под родительского крыла, Зоя распустилась и совсем об этом забыла.
— В порядке, — улыбнулась Зоя. — По работе выбежать пришлось, через час буду дома.
— У тебя ж удаленная работа, — вздохнул Богдан. — Сойка, какое выбежать?
— Та элементарное, — скривилась она. — У нас принтер накрылся.
— Опять?
— Не опять, а снова. Как только мне надо печатать документы, он всегда накрывается, — сердито проворчала Зоя. — Потому что это какая-то напасть, а не техника. И меня она совсем не слушается.
— Тебя только принтер не слушается, — усмехнулся Богдан. — Мне по дороге что-то купить?
Зоя прикинула, какая её ждет дорога домой, и подумала, что тяжелые пакеты она не донесет. Достаточно горы бумажек, которые ещё надо сейчас напечатать.
— Хлеба купи, — сдалась она. — И… Чего-нибудь вкусного тоже, пожалуйста.
— А вкусного — это чего?
Зоя задумалась, чего б она съела, и выдала:
— Ну, шпроты возьми. Или мороженого. А лучше не или, а «и».
Короткая пауза в разговоре свидетельствовала о явном недоумении Богдана; Зоя уж было назвала себя идиоткой с сумасшедшим списком продуктов, но муж отозвался:
— Хорошо, куплю. Ты там не перегружайся, ладно?
— Та со мной все отлично! — запротестовала Зоя, хотя это, конечно, было не совсем правдой, или, если корректнее, совсем не правдой, и позволила себе наконец-то сбить вызов — она уже подходила к длинной, змеящейся очереди на печать.
Очевидно, непослушные принтеры стояли в домах практически у каждого. Ну, или у них не было вообще никаких принтеров, потому что иначе такое количество людей впереди было никак не объяснить. В родном городе подобные очереди встречались у точек печати редко, только когда студентам срочно, в последние сутки, разумеется — разве студенты делают что-то заранее?! — необходимо распечатать дипломы. Но на улице была очень ранняя весна, больше напоминавшая слишком задержавшуюся и всем надоевшую зиму, и Зоя не питала наивных надежд; стоявшие впереди неё точно не были страждущими студентами, всё по большей мере взрослые люди. К столичным очередям, как и пробкам, надо просто привыкнуть, а у Зои за последние полгода, как они с Богданом переехали, так и не удалось это сделать.
Зато очередь была отличной возможностью повздыхать о прошлом. Зоя вдруг задалась вопросом, почему они вообще переехали, хотя ответ был очевиден: в столице лучше с работой, Богдана позвали на отличную вакансию, она решила поступать в магистратуру здесь и не прогадала, а её собственная работа — удаленная, да, — всё равно была с главным офисом в столице, и тут всяко удобнее. И квартиру они нашли легко, без проблем, получше, чем была дома, а самое главное, тут Зоя спокойно задышала, полной грудью, и наконец-то избавилась от давления матери. Она уже всё с ней связанное поменяла, и фамилию, и стиль жизни, а теперь вот и город, и их общение по телефону можно было назвать вполне нормальным; по крайней мере, Зое этот вариант нравился больше, чем то издевательство, что было до её переезда, а уж о том, что происходило до встречи с Богданом, и заговаривать не хотелось.
Она замешкалась, и кто-то подтолкнул её в спину, поторапливая. Зоя послушно сделала быстрый шаг вперед и почувствовала, как предательски начинает крутиться не менее предательская голова. А ещё по какой-то причине затошнило. Она покрепче вцепилась в сумку, попыталась удержать равновесие, а потом, кажется, на мгновение ослепла, оглохла и онемела.
А потом — совершенно неожиданно, в первую очередь для себя, — свалилась в обморок.
***
Зоя пришла в себя в больнице. Она поняла это по стандартному больничному запаху, который, как известно, просто не бывает приятным. Палата была чистая, убранная и, как показалось Зое, из тех, в которых человека оставляют только на несколько часов. Соседняя койка сейчас пустовала, вокруг было тихо-тихо, и ситуация максимально располагала к побегу.
Больницы Зоя терпеть не могла. И она с удовольствием сбежала бы прямо сейчас, если б дверь не открылась, и в кабинет не заглянула медсестра.
— О, вы уже проснулись! — улыбнулась она. — Это хорошо! Как вы себя чувствуете?
— Неплохо, — честно ответила Зоя. Слабость прошла, ей стало чуть лучше. — Я так долго провела без сознания?..
— Пришли в себя, потом уснули. Вас привезли по скорой, вы потеряли сознание, к счастью, при людях, потому скорую вызвали быстро, — сообщила медсестра. — Меня зовут Надежда, кстати.
— Зоя, — тихо представилась она в ответ. — Ох… Это как-то… Неожиданно всё получилось.
На самом деле «неожиданно» — это было плохое слово. Зоя растерянно оглянулась, пытаясь взглядом найти что-нибудь, и обнаружила совсем рядом свою сумку.
Внутри были документы, мобильный, кошелек — всё на месте. Она порадовалась, что носила с собой паспорт; это позволило медикам её оформить, а не прописать как неведомо кого. Впрочем, прилично выглядящая пациентка в любом случае не тянула на бездомную, а что в публичном месте сознание потеряла, так с кем не бывает.
Богдану, как выяснилось, никто не звонил. Маме, слава богу, тоже. Зоя написала мужу смс-ку, что немного задерживается и будет позже, а потом принялась за, должно быть, любимое дело всех пациентов — взялась перебирать в голове возможные диагнозы. У неё, само собой, взяли анализ крови, измерили давление, температуру — это-то было в норме, а кровь пришлось ещё ждать. Зоя послушно ждала, не трепала медсестре нервы и вообще, была приличной пациенткой. Без слез, без истерик, хотя поистерить на самом деле вдруг очень захотелось, потому что Зое стало очень страшно.
Мама умела придумывать диагнозы на ровном месте, и Зое, кажется, в какой-то мере передалась эта её отвратительная привычка. Она успела накрутить себя до невозможности за те короткие часы ожидания, потому, когда медсестра Надя вернулась с результатами анализов, сидела уже серая и вновь со слабостью, головокружением и прочими радостями жизни.