– Да, – подтвердил профессор, – прибыли новые подопечные.
– Добро пожаловать, – без тени улыбки произнесла Надежда и выставила вперед ногу, обутую в черную лодочку с серебряной пряжкой.
– Надежда – горничная, – представил ее хозяин, – убирает дом, работает плохо, тяп-ляп, без усердия. Ленится. По ночам шарит в кладовке, ворует еду. Столько сил я в нее вложил, но как горох о стену! Ноль ответной реакции.
– Сто раз твердила и снова повторяю, не понимаю, почему сюда попала, – спокойно заговорила прислуга, – ошибка это.
– Все сначала так говорят, – улыбнулся психолог. – Но потом люди спасают свою душу, а ты упорствуешь.
– Можете меня на кусочки порезать, ничего не изменится, – тихо, но твердо заявила горничная. – Зря тут мучаюсь. Другие убийцами были, им поделом. А я без вины виноватая.
– Охо-хо, – протянул Борис Валентинович, – я надеялся, что ты возьмешься за ум. Но раз не сложилось, делать нечего. Встань вон там у балюстрады спиной к ограждению.
– Зачем? – занервничала прислуга.
– Чтобы, глядя людям в глаза, на ряд вопросов ответить, – объяснил профессор.
Надежда молча повиновалась, Борис спросил:
– Сколько лет ты здесь?
– Недавно шесть сровнялось.
– Все, кто с тобой тут оказался, куда подевались?
– Домой уехали.
– Почему их отпустили?
– Они через год-полтора после прибытия покаялись, потом исправились.
– А ты нет?
– Я ни в чем не виновата!!!
– Твой отец рассказал мне правду, – вздохнул Борис. – И я, прежде чем включить человека в группу, всегда тщательно проверяю, что он натворил. Меня обмануть нельзя, я не возьму сюда безгрешного человека.
– Значит, я исключение, – не дрогнула очередная актриса.
Профессор прошелся по террасе.
– Ну что ж! Никогда не сообщаю членам группы, по какой причине их товарищей в Волчью пасть отправили. Человек должен сам о своем преступлении рассказать, с этого момента начинается исцеление его души, но Ферапонтова без-на-деж-на. Поэтому я сейчас раскрою, почему ты провела здесь шесть лет. Надежда убила своего племянника-младенца.
– Вранье! – вспыхнула горничная.
– Даю тебе последний шанс. Признай свою вину. Прямо сейчас. Если подчинишься, я помогу тебе хорошим человеком стать, – пообещал Эпохов.
– Ненавижу тебя, – завизжала Надя. – Монстр! Чего ко мне привязался?
– Прости, Надя, – сказал Борис Валентинович, – я очень много сил потратил, беседовал с тобой, да, видно, кормил овсом деревянную лошадь.
Борис отошел в сторону.
– Эй, чего вы так странно говорите? – занервничала Надежда. – Я…
Глава 7
Договорить горничная не успела. Часть балюстрады, на которую строптивая особа опиралась спиной, внезапно опрокинулась вниз, раздался тихий звук: «Хр-хр». Надежда взмахнула руками и с воплем свалилась со смотровой площадки, и снова раздался тот же звук: «Хр-хр».
У всех присутствующих, кроме Гарри и Бориса Валентиновича, вырвался крик. Через секунду Нинель, схватившись за грудь, наклонилась и стала издавать булькающие звуки, старуху выворачивало наизнанку. Старичок стоял молча, Рита, обхватив себя руками, села на пол и принялась истерически рыдать, по ее лицу текли слезы и сопли, она размазывала их руками, икала, стонала… Мужчины тоже выглядели не лучше. У Владимира кривился рот, Леонид замер с выпученными глазами, его правая бровь дергалась. Лица Вадима я не видела, он стоял ко мне спиной, но у него на брюках сзади расплывалось мокрое пятно, оно медленно спускалось по штанинам…
Меня охватил ужас, это не ролевая игра, все по-настоящему. Ни один актер не сумеет так сыграть потрясение. И не может группа состоять из одного клиента, то бишь меня, и оравы нанятых актеров. Господи, куда я попала?!
Ограждение медленно вернулось на место. Эпохов спокойно заговорил:
– Я упорно работал с Надеждой, но она не собиралась заниматься самовоспитанием. Шесть лет бубнила: ошибка вышла. Но я никогда не поселю в Волчьей пасти человека без того, чтобы не проверить его историю. Ферапонтова, прожив здесь шесть лет, ни на йоту не стала лучше. Она постоянно ела, нет, жрала все подряд, воровала на кухне продукты. От этой привычки ее оказалось невозможно избавить. Каждый вечер кто-нибудь из ее группы, а то и несколько человек, приходили в мой кабинет и говорили: «Надя утащила из чулана припасы». Через месяц я усомнился, что информаторы говорят правду, заподозрил их в сговоре с целью получить плюсовые очки. Если сообщаешь о непорядке или плохом поведении товарища, это поощряется. Меня смутил еще и тот факт, что Надя оставалась худой. Если постоянно тешить желудок, превратишься в свинью. Я стал сам присматривать за Ферапонтовой и понял: она крадет жратву, потом ее тошнит в туалете, у нее булимия. Кроме того Надежда отличалась редкостной ленью, если ее не разбудить, проспит до ужина. Она ничего не хотела делать, вечно ныла, жаловалась на тяжелую жизнь.