— Да, Бог! И небо, и цветы, и речку — все… а разве Бог создал клетку? Вы видели где-нибудь, чтобы росли клетки?
— Гм… — сказал рак.
Это их человек выдумал, клетки, — продолжала Лилия, — потому что он, должно быть, глупей скворца и перепела… Бог создал мир свободным, и потому всякому дороже всего свобода, — а человек говорит: «не нужно свободы» … Ему все равно, что он идет против Бога…
— Гм… — опять сказал рак, — что же, ты думаешь, я глупей самого глупого человека?
И он закинул усы назад и сразу поднялся на всех своих ногах.
— Ну! говори!..
— А вы раньше сделайте то, что вам говорят, — сказала Лилия.
Нужно заметить здесь, что Лилия не без основания затеяла с раком этот разговор.
Он во всей речке слыл самым ученым раком, и, разумеется, было совсем не в его интересах прослыть глупей Лилии…
— Я сделаю, — сказал он, — все сделаю, только дождемся ночи. А до ночи ты спрячь меня в банку с цветами.
И рак сам влез в горшок с геранью и зарылся в землю.
Лилия только углубила вырытую им ямку, потом засыпала ее землей и тщательно заровняла землю.
Глава V
илия, Лилия!..
В спальне было тихо. Все спали.
Лилия скинула с себя одеяло и приподнялась на своей кровати.
Она сразу узнала этот голос.
Это рак пришел за ней, чтобы выпустить на свободу скворца.
Славный рак!
И она осторожно встала с кровати и шепотом спросила:
— Это вы?
— Я, — так же тихо ответил рак.
Он был весь в земле. Земля застряла у него между клешнями и покрывала толстым слоем спину и ноги.
— Проклятая банка, — сказал он.
Лилия взяла его на руки, смахнула землю со спины и хвоста, прочистила клешни, и пошла с ним из спальни.
Когда они очутились в коридоре, откуда был ход в комнаты хозяйки, рак попросил Лилию опустить его на пол.
Дверь в хозяйкины комнаты была притворена не плотно, и рак довольно легко проскользнул в узенькую щель между половинками двери.
— Я напущу на нее сон, — шепнул он Лилии. Минуты две спустя он вернулся и сказал: — Напустил.
Теперь вид у него был совсем беззаботный: он громко говорил и громко пощелкивал своими клешнями.
— Пойдем в мастерскую, — обратился он к Лилии.
В мастерской было темно. Лилия зажгла огарок и осветила клетку, где сидел скворец.
Скворец сейчас же проснулся.
— Лилия! — крикнул он громко.
Рак влез на стул, чтобы лучше видеть скворца, и чтобы скворец его тоже увидел, и произнес наставительным тоном:
— Да, господин скворец, благодарите мамзель Лилию. Лилия сняла клетку и отворила дверцу.
Скворец сел к ней на плечо.
— Теперь, — сказал Лилии рак, — поди на погреб и возьми ведро с раками, а потом надень свое шелковое платье.
Лилия сходила за раками, переоделась и вернулась в мастерскую.
Скворец все время не покидал ее.
Он сидел у нее на плече и громко пел, хотя была ночь, а скворцы ночью не поют. Он пел:
Как видите, скворец тоже мог сочинять стихи.
Хорошие это или плохие стихи, — это другой вопрос, но скворец пел так хорошо, что даже раки, что были в ведре, после каждого куплета аплодировали ему, сколько было силы, своими клешнями.
Значит, он хорошо пел.
Взяв рака-колдуна на руки, Лилия вышла с ним на улицу. Скворец по-прежнему сидел у нее на плече и пел на всю улицу свою песню.
Так Лилия дошла до того дома, где в темной клетке сидел перепел.
Перепел сейчас же закричал:
— Спать пора, спать пора! Чего вы там галдите?
А скворец пел ему в ответ:
— Чего ты там орешь? Что ты орешь? — закричал ему перепел из клетки. — Спать пора! Спать пора!
А скворец запел свою песню опят сначала:
Этот куплет, как нельзя более, подходил к перепелу в его настоящем положении…
Бедный перепел!..
Громко, на весь квартал, он кричал хриплым голосом:
— Спать пора! Спать пора!
— Спать пора! Спать пора!
Даже ночной сторож вышел за ворота и с удивлением глядел на Лилию, слушая, как поет скворец.
— Пусти-ка меня, — сказал рак Лилии, — я его усыплю.
И он, точно, живо усыпил сторожа.
Как он сделал это, его секрет, только сторож сейчас же заснул.
— Теперь мы и этого затворника снимем, — сказал рак. — Нам никто не помешает.
Лилия подставила к стене дома, где висела клетка с перепелом, лестницу, забытую фонарщиками, забралась по ней наверх и сняла клетку.
— Спать пора! Спать пора! — все время кричал перепел.
К утру Лилия выбралась за город.
Теперь она шла по ржаному полю знакомой ей межой.
В одной руке она держала ведро с раками, а в другой клетку с перепелом. Скворец же сидел у нее на плече.
Теперь его можно выпустить, — шепнул Лилия скворец, — наступает утро, и он подумает, что ночь прошла…
И Лилия знала, что пора уж выпустить перепела, потому что она была недалеко от реки, и, может быть скоро некому будет выпустить его.
На нее уже веяло от реки свежестью, и она еще издали видела, как знакомые камыши кивают ей своими перистыми головками.
Еще несколько шагов, и Лилия будет в воде, рядом со своими сестрами-лилиями, такая же, как ее сестры, и такая же, какой она была раньше.
Так сказал ей рак.
Лилия присела на траву и сорвала с клетки черный коленкор.
— Спать пора! — хотел было крикнуть перепел, но прямо в глаза ему блеснуло солнце…
Он тихо вышел из своей темницы и сказал:
— А уж солнце встало!
И он юркнул в траву, как ни в чем не бывало.
Лилия подошла к берегу реки, опрокинула в воду ведро с раками, и сама вошла в воду.
Когда с восходом солнца лилии в реке проснулись, проснулась и наша лилия.
Сон, который она видела, был настолько жив, настолько явственен, что ей казалось, будто она только сейчас выпустила на свободу раков и перепела…
На раките, нависшей над речкой, сидел скворец и пел:
— А, может быть, и правда, — подумала лилия, — что все это наколдовал рак, и я точно была в городе.