Самолетный багажник на высоте замерз — никак не открыть! «Ждите, пока освободится специальная разогревальная машина — она обслуживает другие рейсы!..» А вертолет на Пьяную Гору уже лопастями шевелит. А, выбежал в пиджаке. Радость не ждет!
Вертолетчик слегка удивленно на меня смотрел. А что такого? Тепло!
Вот и знакомая вертолетная площадка появилась внизу. Сердце прыгало...
— Ну-ну! — Пека мрачно произнес, когда я перед ним появился... Желания накинуть другу знаменитую свою шубу длинного искусственного ворса не изъявил. Не поделился также и шапкой. Ну-ну!
Сели в его замызганное авто.
— А Митька где?
Почему-то был уверен, что он встретит меня!
— В больнице.
— Так зайдем!
— Карантин, — он вяло ответил.
— Увидимся хоть?
Пека пожал плечами. Еле завелся. Мотор времен недоразвитого социализма... Мрак. В это время года я к ним не приезжал. И правильно, видимо, делал. Час дня — и полная тьма!
— В этот свой приезд света не увидишь! — мрачно Пека произнес. И фраза эта явно имела широкий смысл! Как-то стало мне смутно: зачем прилетел?
Во тьме мелькали лишь березки вдоль дороги.
— Комсомольцы посадили еще, — сказал Пека, словно с издевкой.
— Ну а что в этом плохого? — вступился я. — Было такое время.
Теперь, видно, другие времена... Комсомолом я никогда не увлекался, но и нельзя все, что было, во мрак погружать.
— Нарисуем! — бодро смотрел по сторонам. Картина довольно странная открывалась. — А чего чуть не на каждой березе венки?
— Так бьются все! В основном бандовня нынче ездит. Им что чужая жизнь, что своя!
— Прям какая-то Аллея героев! — вырвалось у меня.
— Угадал, — Пека впервые усмехнулся, хоть и невесело. — Так все и зовут.
Навстречу пер какой-то черный катафалк с темными окнами.
— Аккуратней рули!
Но Пека, похоже, не собирался уступать. Судя по состоянию его — не прочь и наш с ним венок тут повесить.
— Ты что делаешь?! — пришлось мне самому схватиться за руль.
Стояли, отдыхивались... Похоже, поездка сюда не такой уж радостной может получиться. И не такой длинной.
— Разъездились тут! — просипел Пека. Как видно — враги!
Наконец-то дома... и какие-то пьяные толпы. И что особенно жутко — молодежь.
— Выходной, что ли?
— У нас теперь выходные сплошь. Стоит все!
— Скучаешь по работе? — вырвалось у меня.
— Да хер ли по ней скучать? Это я для тебя тут художества рисовал. А на самом деле так... потное однообразие.
— И то кончилось.
— Ну это мы еще будем смотреть! — И тут его как прорвало: — Горизонты глубже восьмисот закрыть хотят! Невыгодно им! Хотят сверху наскрести себе — а остальное все кинуть. Не выйдет у них!
...А я боюсь — выйдет. И поселка не узнать! Хотя при первом знакомстве казалось — куда ж хуже? Всегда есть куда. То там, то сям окна вынесены вместе с рамами, внутри следы пожарища, копоть по фасаду. За это ли боролись мы долгими зимними вечерами?
— Да, выжигают тут... неугодных! — Пека прохрипел.
Сильно тревожусь: вряд ли Пека в числе «угодных»! Оставшиеся окна, вплоть до верхних этажей, в грубых решетках.
— Это от воров, что ли?
— Нет, от комаров!
И магазин выжгли! Похоже, «молочные реки» позади. «Удачно» приехал!
— ...Мне кажется, Пека мне не рад, — высказал я, когда Пека, напившись, рухнул.
Да, и Инна усохла. Усохнешь тут!
— Почему не рад? — усмехнулась она. — Для любимого дружка из могилы вылез!
— Как?
— Так. Сели с дружками в руднике, давно отключенном, и не выходят! Будто кому-то есть дело до них. Тут теперь другие дела.
— Но какие же?
— А какие везде! «Шахты стоят — “мерседесы” ездят»!
— Встретили тут один...
Инна обмерла.
— Таранить он его не пытался?
— ...Нет.
— Ну, видимо, пожалел тебя... для первого раза.
Да нет. Не пожалел.
— Ну и сколько он еще пробудет тут? В смысле, на поверхности?
— Спроси у него. Надеюсь, пока ты тут...
Ясно. Затем и позвала! Вытащить мужа из «могилы».
— А Митька что?
— Аппендицит вырезали. Теперь карантин у них там... по гепатиту. И слава богу! Незачем ему выходить! — вдруг вырвалось у нее.
— Что ты такое говоришь?!
— Здесь нечего Митьке делать! — затряслась. — О сыне он не думает!
Совсем уже ошалела от отчаяния... Конечно, про то, как Митя хохотал над моей книгой, придерживая шов, она уже не скажет. Теперь ни к чему. Да-а... Прилетел на праздник. Праздников не напасешься на тебя!