— Ну как, тебе лучше? — спросила Милли.
— Да. Теперь все нормально. Спасибо.
— Давай-ка я отвезу тебя домой. — Миллисент взяла из рук подруги тонкую фарфоровую чашку и поставила ее на поднос.
Дженни подняла глаза и медленно покачала головой.
— Меньше всего на свете я хочу сейчас домой! — Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. — Нет, так легко ты от меня не отделаешься. Мы приехали сюда учиться играть в пул. — Она снова улыбнулась, на этот раз веселее. — Именно этим мы сейчас и займемся.
Милли не скрывала восхищения:
— Вот это сила воли!
Урок затянулся до позднего вечера и помог Дженни отвлечься от случившегося в машине. Милли не преувеличивала — она хорошо играла в бильярд. Кроме того, она оказалась отличным учителем, а Дженни — прилежной ученицей.
Она вернулась домой измученная, но довольная достигнутыми успехами. И все же, несмотря на усталость, сна не было и в помине. Она боялась уснуть, боялась того, что могла увидеть.
Когда Дженни все-таки закрыла глаза, в голове у нее прозвучали слова, которые произносили служанки, стоявшие у входа в особняк. Странные слова: «Д-вит, гвин, ворра, ири, ху-фа, чо, небер…» Она решила, что завтра попытается определить этот язык.
Дженни уснула уже утром, чтобы несколько минут спустя пробудиться от звонка будильника, возвещавшего, что пора собираться на работу. Слабая, как котенок, Дженни с трудом заставила себя встать и одеться.
Оливер Мэдисон-Браун сидел напротив Чарли Дентона на камбузе «Мародера» и играл с ним в кункен. Теще нездоровилось, и Биб на пару дней уехала в Оранж-Каунти, оставив детей на попечение мужа. Правда, сегодня юные отпрыски попросили отпустить их ночевать к друзьям — Тейбору и Дебби Свифт. Поскольку Вики Свифт была лучшей подругой Биб, она пригласила детей в гости.
Оставаться одному в пустом доме не хотелось. Он сел в «тендерберд-64», купленный почти задаром и восстановленный своими руками, и поехал на пристань, рассчитывая застать Джека. Но на месте был только Чарли. Поскольку оба не знали, чем заняться, они послали за пиццей и сели играть в карты.
Когда позади остался шестой кон, кто-то постучал в дверь. Чарли открыл и впустил в кают-компанию Дженни Остин.
— Ой!.. Извините, Чарли, я думала, вы один…
— Вы ведь помните Олли, правда?
— Конечно. Хэлло, Олли!
— Хай, Дженни. Рад видеть вас!..
— Не буду портить вам игру. Я просто гуляла и решила зайти.
Чарли придирчиво осмотрел ее. Олли заметил на лице женщины усталость, которую нельзя было скрыть макияжем, и вспомнил слова Джека о том, что она борется с бессонницей и кошмарами. Чарли тоже упоминал об этом. О Господи, какая беда!..
— Во что вы играете? — спросила она, теребя пуговицу свитера.
— В кункен, — сказал Чарли, — и Олли оставляет меня без штанов.
— Когда я была маленькой, мы любили играть в «черви-козыри».
Олли несказанно удивился:
— Вы играете в «черви»?
Дженни улыбнулась:
— Это было наше семейное увлечение.
Олли усмехнулся и потер ладони.
— Черт побери, Чарли, по-моему, хорошая партия в «черви» куда интереснее этого несчастного кункена! Что скажешь?
— Ну что я могу сказать? Садитесь, девочка. Мы принимаем вас в компанию.
Дженни села за стол с искренним воодушевлением. Ее чудесные карие глаза светились теплом и добротой, на губах играла нежная улыбка.
— Я давно не играла, — сказала она, — наверное, многое забыла. — Дженни сидела за столом с таким видом, что Олли захотелось позволить ей выиграть. Чарли сдал карты.
Ей не понадобилось много времени, чтобы освоиться. Кроме того, ей везло, и Олли пришлось прилагать все силы, чтобы не проиграть. Игра шла с «убийцей», и партнер с наименьшим количеством карт червонной масти, которые и были целью игры, пасовал.
Игра закончилась, когда принесли пиццу.
— Как продвигается ваше исследование? — спросил Чарли, переходя к тому, ради чего и пришла Дженни.
Она посмотрела в сторону Олли, гадая, многое ли ему известно.
— Джек немного рассказывал мне о ваших кошмарах, — мягко промолвил Олли, — он говорил, что вы пытаетесь понять, где могли видеть или читать что-нибудь подобное.
— Если бы это было так просто… — тихо отозвалась Дженни.
Чарли едва не подавился куском пиццы.
— Так вы подумали о том, что я сказал?
— Немного, — она вынула листок из кармана угольно-черных джинсов, которые казались совсем новыми, — а на следующий день произошло еще кое-что. Сегодня я долго сидела в библиотеке, но мне так и не удалось напасть на след.
Дженни передала Чарли лист бумаги, и Дентон принялся изучать его:
— Что это?
— Слова, которые я слышала, когда… Слова из сна. Я услышала разговор служанок и попыталась понять, что это за язык.
Олли потянулся к листку и прочитал слова вслух:
— Д-вит, гвин, ворра, ири, ху-фа, чо, небер… Странно! Никогда не слышал ничего похожего.
— Я записала их фонетически — так, как они звучали. — Дженни бросила на него удивленный взгляд. — Повторите-ка…
Олли улыбнулся и повторил слова.
— Когда их произносите вы, они звучат совсем по-другому. Именно так, как мне слышалось во сне.
Олли еще раз заглянул в бумажку, и вдруг его рот разъехался до ушей.
— Ай двит, — сказал он грудным басом. — Вен ю гвин ду дат? Мебе небер. А ворра дид ю сэй?
— О Боже!..
— Это пиджин, Дженни, — сказал он.
— Пиджон[10]… Не понимаю.
У Олли зарокотало внутри:
— Птица тут ни при чем. Я говорю про «пиджин инглиш». Это что-то вроде комбинации африканского сленга и разговорного английского.
— Пиджин… Да, теперь я вспомнила. Об этом упоминалось в статьях, которые я читала. — Она посмотрела на Олли. — «Я делаю это», «Когда вы собираетесь сделать это», «Может быть, никогда». А последнюю фразу я не поняла…
— А ворра дид ю сэй? — повторил он. — Это значит «Что вы сказали?».
— Как вы…
— Моя мать родом с Барбадоса. Когда я был мальчишкой, мы пару раз ездили к ее родным в гости. Именно так они и говорили.
— Барбадос… — повторила Дженни.
— Верно.
— Не юг, — продолжила она, широко раскрыв глаза, — Вест-Индия… — Она посмотрела на Чарли, а затем снова на Олли. — Там ведь есть джунгли!
— На каких-то островах есть.
— А на Барбадосе? — с надеждой спросила Дженни.
— Насколько я знаю, нет. — Ее милое лицо тут же омрачилось. — Не огорчайтесь. На Карибах полно островов.
Она снова прочитала записанные на бумажке слова и задумчиво свела брови.
— А в начале восьмисотых годов там было полно плантаций. Как раз таких, как в моем сне.
Тут на палубе раздались шаги, и Джек рывком открыл дверь каюты. При виде Дженни, сидящей в компании двух друзей, его убийственно мрачное лицо сразу просветлело.
— Я заезжал к тебе, но не застал, — сказал он, и Олли тут же намотал это на ус. Бреннен посмотрел на пустую коробку из-под пиццы, а затем на потрепанную колоду в руках у Чарли. — Какого черта? Вы что, учили ее играть в карты?
— Мы играем в «черви-козыри», — ответил Олли, — и Дженни сама научила нас паре фокусов.
— Ты играешь в «черви»? — недоверчиво спросил Джек.
Дженни только кивнула, но ее глаза засветились от счастья. Джек нагнулся и крепко поцеловал ее в губы. Было видно, что и он тоже рад без памяти.
Олли хмыкнул:
— Думаю, мне пора. — Поднявшись из кресла во весь свой громадный рост, он хлопнул Джека по плечу. — Рад был видеть тебя, старина!
— Что это ты надумал? — для виду запротестовал Джек, а сам уже тянулся к Дженни, поднимал ее с кресла и обнимал за талию.
Олли только усмехнулся. Может быть, Биб права. Может быть, Джек нашел свою суженую?.. Хотелось бы. Джек заслуживал счастья. Но тут его снова одолели сомнения. Джек Бреннен был чересчур непоседлив, чтобы долго оставаться с одной женщиной. Олли вздохнул и направился к двери, от души надеясь, что нежная маленькая Дженни не примет это слишком близко к сердцу.