– Ты стал еще красивее, – продолжал Баоюй. – Вот бы мне такого сына!
– И не стыдно! – засмеялся Цзя Лянь. – Человек старше тебя на пять, а то и на шесть лет, а ты зовешь его сыном.
– Сколько тебе исполнилось? – спросил Баоюй Цзя Юня.
– Восемнадцать, – ответил тот.
Надо вам сказать, что Цзя Юнь был умен и проницателен. Услышав слова Баоюя, он с улыбкой сказал:
– Верно гласит пословица: «Дед лежит в колыбели, а внук ковыляет с клюкой». Возрастом я старше, но «как ни высока гора, ей не затмить солнца». Вот уже несколько лет, как умер мой отец, и некому меня наставлять. Если вы, дядя Баоюй, не питаете ко мне неприязни за мою глупость и готовы признать своим сыном, я буду счастлив.
– Слышал? – рассмеялся Цзя Лянь. – Он хочет стать твоим сыном! Значит, умеет ладить с людьми. Верно?
Цзя Лянь ушел, а Баоюй обратился к Цзя Юню:
– Заходи завтра, если будешь свободен. С ними тебе водиться незачем. Сейчас я не могу, а завтра буду ждать тебя в своем кабинете. Побеседуем, погуляем в саду.
Сказав это, Баоюй вскочил в седло и в сопровождении мальчиков-слуг поехал к Цзя Шэ. У того была легкая простуда. Баоюй передал дядюшке все, о чем просила матушка Цзя, а затем сам справился о его здоровье.
На все вопросы, заданные ему матушкой Цзя, Цзя Шэ отвечал почтительно, стоя, после чего позвал служанок и велел им проводить Баоюя к госпоже Син.
Баоюй попрощался с Цзя Шэ и поднялся в верхнюю комнату. Госпожа Син встала ему навстречу и поспешила осведомиться о здоровье матушки Цзя. Баоюй в свою очередь спросил, как чувствует себя госпожа Син.
Госпожа Син усадила Баоюя на кан, велела принести чай, а сама принялась расспрашивать, что нового у них дома. Вскоре пришел Цзя Цун и поклонился Баоюю.
– Где тебя носит? – с упреком спросила госпожа Син. – Куда подевалась твоя нянька? Бегаешь грязный, растрепанный – даже не похож на мальчика из приличной семьи!
В это время в комнату вошли Цзя Хуань и Цзя Лань, поклонились госпоже Син, и она предложила им сесть. Цзя Хуань сразу заметил, что Баоюй сидит рядом с госпожой Син, и та всячески за ним ухаживает. Это было ему неприятно. Посидев немного, он сделал знак глазами Цзя Ланю, что пора уходить, и они попрощались. Баоюй хотел пойти с ними, но госпожа Син его удержала:
– Погоди, я хочу с тобой поговорить!
Пришлось Баоюю остаться, а Цзя Хуаню и Цзя Ланю госпожа Син сказала:
– Передайте поклон от меня своим матерям. Ваши сестры и барышни давно уже здесь, от их шума кружится голова, так что сегодня я вас не приглашаю к себе.
– Значит, сестры здесь? – с улыбкой спросил Баоюй, когда Цзя Хуань и Цзя Лань вышли. – Почему же я их не вижу?
– Они посидели со мной недолго и ушли во внутренние покои, – ответила госпожа Син. – А сейчас где они, не знаю.
– Вы собирались со мной о чем-то поговорить? – спросил Баоюй.
– Нет! Просто хотела, чтобы ты поел у меня вместе с сестрами, а потом я тебе дам одну интересную вещицу.
За разговором они не заметили, как подошло время ужина. Когда стол был накрыт, а кубки и блюда расставлены, пригласили барышень и сели ужинать. После ужина Баоюй распрощался с хозяевами и вместе с барышнями уехал домой. Прежде чем разойтись по своим комнатам спать, они навестили матушку Цзя и госпожу Ван, но рассказывать мы об этом не будем.
А сейчас вернемся к Цзя Юню. Он явился к Цзя Ляню с просьбой подыскать для него какое-нибудь дело. Цзя Лянь выслушал его и сказал:
– Недавно было подходящее место, но твоя тетушка Фэнцзе отдала его Цзя Циню. Однако и для тебя кое-что есть, так она говорила: будешь следить за посадкой цветов и деревьев в саду.
Цзя Юнь подумал и произнес:
– Что же, придется подождать. Только вы, дядя, не рассказывайте тетушке, что я приходил.
– С какой стати я стану рассказывать? У меня времени нет на пустые разговоры. Завтра я должен съездить в Синьи и обратно. Так что за ответом приходи послезавтра вечером.
С этими словами Цзя Лянь ушел во внутренние покои переодеваться. Цзя Юнь покинул дворец Жунго и отправился домой. Дорогой он размышлял, что предпринять, как вдруг в голову ему пришла замечательная мысль – пойти к дяде Бу Шижэню, и он повернул в другую сторону.
Бу Шижэнь торговал благовониями. Он как раз вернулся из лавки, когда к нему явился Цзя Юнь.
– Ты зачем пришел? – спросил торговец племянника.
– Хочу просить вас, дядюшка, об одном деле, – отвечал Цзя Юнь. – Мне очень нужны камфара и мускус. Не дадите ли в долг каждого по четыре ляна, а к празднику восьмого месяца я с вами рассчитаюсь.
– В долг! – усмехнулся Бу Шижэнь. – Об этом лучше не проси! Недавно один мой приказчик взял на несколько лянов товару для своих родственников и до сих пор не заплатил. Вот мы и договорились с компаньонами родственникам в долг не давать, а кто нарушит уговор, с того причитается двадцать лянов серебра на угощение. Да и с товаром, который ты спрашиваешь, сейчас трудно. Даже за наличные у меня вряд ли найдется такое количество. Пришлось бы доставать в другом месте. Это во-первых. И потом – было бы у тебя какое-нибудь серьезное занятие! А то ведь тебе это понадобилось для очередной проделки! Вот ты говоришь: дядя несправедлив, вечно ругает тебя, но ведь таким, как ты, все нипочем. Тебе давно следовало взяться за ум и найти себе какой-нибудь заработок, порадовать дядюшку.