Сяохун побежала выполнять поручение, но, когда вернулась, Фэнцзе на склоне горы уже не было. В это время, завязывая пояс, из каменного грота вышла Сыци. Сяохун подбежала к ней и спросила:
– Сестрица, не знаешь, куда ушла вторая госпожа Фэнцзе?
– Нет, не обратила внимания, – ответила та. Сяохун огляделась и вдруг увидела на берегу пруда
Баочай и Таньчунь; они любовались рыбками.
– Барышни, не знаете, где вторая госпожа Фэнцзе? – спросила, подойдя к ним, Сяохун.
– Посмотри во дворе госпожи Ли Вань, – ответила Таньчунь. – Она, наверное, там.
Сяохун поспешила к деревушке Благоухающего риса. Навстречу ей попались Цинвэнь, Цися, Бихэнь, Цювэнь, Шэюэ, Шишу, Жухуа и Инъэр.
– Ты что, с ума сошла! – закричала Цинвэнь. – Во дворе цветы не политы, птицы не накормлены, а ты бродишь неизвестно где! Даже чаю вскипятить не можешь!
– Вчера второй господин Баоюй сказал мне, что поливать цветы можно и через день, – ответила Сяохун. – Птиц я покормила, когда вы еще спали!
– А чай? – спросила Бихэнь.
– Сегодня не моя очередь. Так что нечего меня спрашивать.
– Вы только послушайте ее! – рассердилась Цися. – Ее, видите ли, нельзя беспокоить. Пусть себе гуляет!
– А вы бы сначала спросили, гуляю я или делом занимаюсь! – парировала Сяохун. – Мне только что дала поручение вторая госпожа Фэнцзе.
И она показала девушкам кошелек. Те сразу приумолкли, и Сяохун пошла дальше. Только Цинвэнь усмехнулась и проворчала:
– Чудеса! Взобралась на высокую ветку и перестала нас слушаться! Дали ей пустяковое поручение, может, и имени не спросили, а она возгордилась! Ну ничего, поплатишься ты за это! Вот если бы у тебя хватило ума совсем уйти из этого сада и устроиться на высокой ветке, тогда дело другое!
Она круто повернулась и зашагала прочь. Сяохун слышала ее слова, рассердилась, но не хотела ввязываться в спор и побежала искать Фэнцзе. Фэнцзе и в самом деле оказалась в деревушке Благоухающего риса, сидела в комнате и беседовала с Ли Вань.
Сяохун подошла к госпоже и доложила:
– Сестра Инъэр велела сказать, что уже вручила деньги жене Чжан Цая. – Сяохун отдала Фэнцзе кошелек и продолжала: – Еще сестра Пинъэр говорила, что приходил Ванъэр, которому вы собирались дать какое-то поручение, но вас не было, и она сделала это сама.
– Откуда ей стало известно, что я хотела ему поручить? – с улыбкой спросила Фэнцзе.
– Вот что сестра Пинъэр велела ему сказать, – отвечала Сяохун. – «Наша госпожа спрашивает о здоровье здешней госпожи. Второй господин еще не вернулся, задерживается на два дня и просит вторую госпожу не беспокоиться. Как только пятая госпожа поправится, наша госпожа вместе с ней навестит здешнюю госпожу. Недавно пятая госпожа прислала служанку сообщить, что получила письмо от дядиной супруги – жены брата ее матушки, в котором та велит передать вам поклон и просит у здешней госпожи пилюли „бессмертия“. Если у нее есть, пусть пришлет несколько штук нашей госпоже, завтра наши люди уезжают и по пути отвезут их супруге дядюшки пятой госпожи».
Не успела Сяохун договорить, как Ли Вань расхохоталась:
– Ой-ой-ой! Ничего не поняла. Сколько здесь «господ» и «госпож»!
– И не удивительно, что не поняла, – улыбнулась Фэнцзе. – Ведь речь идет о четырех или пяти семьях.
И она обратилась к Сяохун:
– Милая девочка, спасибо тебе за то, что ты так точно выполнила мое поручение, не то что другие служанки, которые только и умеют, что зудеть как комары. Знаешь, сестрица, – повернулась она к Ли Вань, – я не рискую никому давать поручения, кроме нескольких моих доверенных служанок. Скажешь им слово, они от себя добавят десять, будут мямлить, повторять одно и то же. Да еще с важным видом! Ты не представляешь, как порой они меня злят! И моя Пинъэр была раньше такой. Говорю ей однажды: неужели ты думаешь, что станешь лучше, если будешь жужжать мне на ухо, как комар? Сказала так несколько раз, и она в конце концов поняла.
– А ты хочешь, чтобы служанки были такими же колючими, как ты сама? – засмеялась Ли Вань.
– Эта девочка мне понравилась, – продолжала Фэнцзе, пропустив замечание мимо ушей. – Правда, поручение я ей дала несложное, но и его достаточно, чтобы убедиться, что девочка бойка на язык и не говорит лишнего.
– Я возьму тебя к себе, – обратилась она к Сяохун, – и сделаю своей приемной дочерью. По крайней мере у тебя будет надежда на хорошее будущее.
Сяохун смущенно улыбнулась.
– Ты почему улыбаешься? – удивилась Фэнцзе. – Может быть, думаешь, что я чересчур молода, всего на несколько лет старше тебя, и не могу стать твоей матерью? Заблуждаешься! Ты поспрашивай, и тебе каждый скажет, что люди постарше сочли бы за счастье называть меня матерью, только мне это не нужно. А вот ты – исключение.