– Мы пришли пожелать старому господину долголетия, – заявили госпожа Син и госпожа Ван, – значит, будем праздновать день его рождения. Разве не так?
– Старый господин всегда любил отшельническую жизнь, – поспешила сказать Фэнцзе. – Он уже достиг совершенства и может считаться святым. А ваши слова, госпожи, доказывают, что в мудрости и проницательности вы не уступаете бессмертным духам!
Тут все рассмеялись.
После трапезы мать госпожи Ю, госпожа Син, госпожа Ван и Фэнцзе прополоскали рот, вымыли руки и собрались идти в сад. Вошел Цзя Жун и обратился к матери:
– Старшие господа, дяди и братья уже закончили трапезу. Старший господин Цзя Шэ ушел, сославшись на дела, а второй господин Цзя Чжэн сказал, что представления его утомляют, и тоже ушел. Остальные гости в сопровождении дяди Цзя Ляня и господина Цзя Цяна пошли смотреть спектакль. Только что прибыли люди с визитными карточками и подарками от Наньаньского, Дунпинского, Сининского и Бэйцзинского ванов, от шести семей гунов, в числе которых семья Умиротворителя государства Ню гуна, и от восьми семей хоу, в том числе – от семей Преданного и Почтительного Ши хоу. Я доложил об этом отцу и принял от гостей подарки. Список подарков положил в шкаф, а людям, доставившим их, вручил благодарственные письма. Кроме того, их, по обычаю, одарили и угостили. Вам, матушка, тоже следовало бы пригласить госпожу и тетушек в сад.
– Мы только что поели и как раз собирались туда, – ответила госпожа Ю.
– Госпожа, – обратилась Фэнцзе к госпоже Ван, – разрешите, я навещу супругу Цзя Жуна.
– Ну разумеется, – кивнула госпожа Ван. – Нам всем хотелось бы ее навестить, но боюсь, как бы она не устала. Ты передай, что мы желаем ей скорейшего выздоровления!
– Дорогая сестра, невестка во всем тебя слушается, – промолвила госпожа Ю, – дай ей несколько разумных советов, мне будет спокойнее. Только не задерживайся и приходи в сад!
Баоюй выразил желание пойти вместе с Фэнцзе.
– Справишься о здоровье и сразу возвращайся, – наказала ему госпожа Ван, – не забывай, что это жена твоего племянника и засиживаться у нее неудобно.
Госпожа Ю, ее мать, госпожа Син и госпожа Ван пошли в сад Слияния ароматов, а Фэнцзе и Баоюй в сопровождении Цзя Жуна отправились к госпоже Цинь. Осторожно, стараясь не шуметь, они прошли во внутренние покои. Увидев их, госпожа Цинь попыталась встать.
– Лежи, – остановила ее Фэнцзе, – голова закружится. – Она подошла к больной, взяла ее за руку. – Дорогая моя! Как ты исхудала!
Фэнцзе присела на край постели. Баоюй справился о здоровье госпожи Цинь и сел на стул.
– Живее чаю! – распорядился Цзя Жун.
Не отпуская руку Фэнцзе, госпожа Цинь через силу улыбнулась:
– Не везет мне! Свекру и свекрови приходится ухаживать за мной, как за ребенком. Твой племянник хоть и молод, но относится ко мне с уважением, и я к нему тоже, нам не приходится друг за друга краснеть. Родные, те, что одного со мной возраста, любят меня, не говоря уже о вас, тетушка. Но сейчас я не могу, как положено, угождать свекру, не в силах выразить вам свое почтение и послушание, как делала это раньше. Чувствую, что не доживу до нового года!
Баоюй между тем внимательно рассматривал картину «Весенний сон райской яблоньки» и парную надпись кисти Цинь Тайсюя:
Невольно он вспомнил, как однажды уснул здесь днем и во сне попал в область Небесных грез. Слова госпожи Цинь ранили сердце Баоюя, будто десять тысяч стрел, и из глаз его покатились слезы. На душе у Фэнцзе стало еще тяжелее, но, боясь расстроить больную, она сказала:
– Ты как женщина, Баоюй. Ведь она говорит так потому, что больна! Она молода и непременно поправится. А ты, – обратилась Фэнцзе к госпоже Цинь, – не болтай чепухи! А то еще больше расхвораешься!
– Самое главное сейчас – хорошо есть, – не преминул вставить Цзя Жун, – тогда все обойдется.
– Баоюй, – напомнила Фэнцзе, – матушка велела тебе быстрее возвращаться! И не хнычь, не расстраивай больную! Иди же! – И она обратилась к Цзя Жуну: – И ты пойди с ним, а я еще немного посижу.
Цзя Жун с Баоюем ушли, а Фэнцзе продолжала утешать госпожу Цинь, шептала ей ласковые слова. И лишь после того как госпожа Ю несколько раз присылала за Фэнцзе служанок, та стала прощаться:
– Хорошенько лечись, я еще зайду к тебе! Теперь волноваться нечего, ты непременно поправишься. Сама судьба послала нам хорошего доктора.