– Это я возьму, – сказал Цинь Чжун.
– Нет, я, – запротестовал Баоюй.
– Неужели мои руки намазаны медом, что вы спорите из-за чашки чая, которую я держу! – воскликнула Чжинэн.
Баоюй выхватил чашку и принялся пить. Он хотел спросить о чем-то Чжинэн, но за ней пришла Чжишань – надо было идти накрывать стол. Следом явились служанки приглашать Цинь Чжуна и Баоюя пить чай и есть фрукты. Они поели немного и вышли прогуляться.
Фэнцзе в сопровождении Цзинсюй пошла отдыхать в специально убранную для нее комнату. Служанки постарше разошлись, и возле Фэнцзе остались совсем молоденькие.
Воспользовавшись этим, старая монахиня обратилась к Фэнцзе:
– Есть у меня одно дело. Хотела пойти во дворец посоветоваться со старой госпожой, но потом решила сперва поговорить с вами.
– Что же это за дело? – полюбопытствовала Фэнцзе.
– Амитаба! – воскликнула старая монахиня. – Когда я приняла постриг в монастыре Прекрасных талантов, был у меня в уезде Чанъань очень богатый благодетель по фамилии Чжан. Его дочь, которую в детстве звали Цзиньгэ, приходила в наш храм на богослужение и случайно встретила там дядю правителя области Чанъань – молодого господина Ли. С первого же взгляда он влюбился в нее и не замедлил послать к ней сватов. Но Цзиньгэ уже была просватана за сына бывшего чанъаньского начальника стражи. Семья Чжанов хотела расторгнуть брачный договор, но побоялась начальника стражи. А господин Ли, хоть и узнал, что у девушки есть жених, не отступился. И родители ее оказались, как говорится, между двух огней. Семья жениха подняла скандал, они кричали: «Сколько нужно женихов для одной дочери?» – и подали в суд. Родители невесты не на шутку перепугались и снарядили людей в столицу искать покровительства. Вот я и подумала: ваша семья в хороших отношениях с нынешним генерал-губернатором Чанъани, господином Юнь Гуаном; может быть, госпожа и ее сын напишут письмо господину Юню, попросят поговорить с начальником стражи, тогда начальник согласится кончить дело миром, я уверена. А семья Чжан в долгу не останется, отблагодарит, если даже ей пришлось бы разориться.
– Дело, в общем-то, пустяковое, – промолвила Фэнцзе, – только старая госпожа не захочет вмешиваться.
– А вы не замолвите словечко?
– Деньги мне не нужны, и я тоже не стану вмешиваться, – заявила Фэнцзе.
Цзинсюй долго молчала, а потом сказала:
– Чжаны не поверят, что вы не хотите вмешиваться и вам не нужны деньги. Они подумают, что дела вашего рода совсем плохи, если даже в таком простом деле вы не в состоянии помочь.
Слова монахини задели Фэнцзе за живое:
– Пусть меня ждет какое угодно возмездие после смерти! Но я обещаю помочь, а обещания свои всегда выполняю. Скажи им, пусть принесут три тысячи лянов серебра.
– Вот и отлично! – воскликнула монахиня. – Теперь все в порядке…
– Только не думай, что я польстилась на деньги! – сказала Фэнцзе. – Эти три тысячи потребуются на разъезды слуг. А мне ничего не надо. Я сама в любую минуту могу выложить не то что три тысячи, а тридцать тысяч лянов.
– В таком случае окажите милость, госпожа!
– Торопиться незачем. Разве не видишь, как я занята? Всем нужна, не могут без меня обойтись! – воскликнула Фэнцзе и добавила: – Не беспокойся, раз я пообещала, все улажу!
– Конечно, конечно, – поддакнула монахиня. – Займись кто-нибудь другой этим, хоть и пустяковым, делом, с ног сбился бы! А вы со всем справляетесь! Недаром говорит пословица: «У кого способности, тот и трудится». Вот старая госпожа и поручает вам то одно, то другое, а вам и о своем здоровье не грех позаботиться.
Речи монахини льстили Фэнцзе, и она, несмотря на усталость, продолжала разговор.
Тем временем стемнело, и Цинь Чжун отправился искать Чжинэн. Юную монахиню он нашел во внутренних покоях, она мыла посуду, рядом никого не было. Цинь Чжун привлек ее к себе, поцеловал. .
– Ты что! – испуганно вскричала Чжинэн.
– Милая сестрица, не мучай меня! – взмолился Цинь Чжун. – Не согласишься, умру на этом самом месте!
– Я соглашусь, только вызволи меня из этой тюрьмы, уведи отсюда, – ответила Чжинэн.
– Это легко сделать! – сказал Цинь Чжун. – Но далекой водой не утолишь жажды!
Сказав так, он погасил светильник, обнял Чжинэн и повалил на кан. Напрасно Чжинэн противилась. Кричать она постыдилась, и как-то само собой получилось, что нижняя одежда с нее сползла. Но в тот самый момент, когда Цинь Чжун, как говорится, «вошел в порт», кто-то молча на них навалился. Оба обомлели от страха. Но тут раздался смешок, и они узнали голос Баоюя.
Цинь Чжун вскочил.
– И не совестно тебе?
– Сделаешь все, что я захочу, никому не скажу. А нет – подниму скандал! – заявил Баоюй.