— Попробуем разобраться, где «инь», а где «ян»?
Ее взгляд скользнул по цилиню, висевшему на поясе у Сянъюнь.
— Что это? — спросила Сянъюнь и хотела взять у Цуйлюй находку. Но девушка быстро завела руку за спину.
— Это — сокровище, и смотреть на него вам не полагается! — улыбнулась Цуйлюй. — Только странно, откуда оно взялось! Во дворце Жунго я ничего подобного не видела!
— Дай-ка взглянуть, — потребовала Сянъюнь.
— Пожалуйста, барышня, — Цуйлюй на ладони протянула ей найденную вещицу.
Это оказался золотой цилинь, чуть больше того, что висел на поясе у Сянъюнь. Она схватила его, и сердце ее почему-то дрогнуло, а в душу закралась тоска.
— Вы что здесь делаете на солнцепеке? — неожиданно раздался голос приближавшегося к ним Баоюя. — Почему не идете к Сижэнь?
— Я как раз к ней иду, — ответила Сянъюнь, торопливо пряча цилиня. — Пойдем вместе!
Они направились во двор Наслаждения пурпуром.
Сижэнь стояла на террасе, облокотись о перила. Заметив Сянъюнь, она бросилась ей навстречу, потащила в дом, усадила и, не дав ей опомниться, принялась рассказывать о том, что довелось ей пережить с тех пор, как они расстались.
— Тебе давно надо было приехать, — заметил Баоюй, обращаясь к Сянъюнь, — я приготовил для тебя интересный подарок.
Он стал лихорадочно шарить в карманах, потом вдруг охнул и спросил Сижэнь:
— Ты куда-нибудь убрала?
— Что? — удивилась Сижэнь.
— Того самого цилиня, которого я недавно принес.
— Зачем ты у меня спрашиваешь? Ведь ты носил его все время с собой!
— Потерял! — всплеснул руками Баоюй. — Где же его искать?
Он хотел бежать в сад, но Сянъюнь сразу догадалась, в чем дело, и спросила:
— А давно он у тебя, этот цилинь?
— Три дня, — ответил Баоюй. — Ума не приложу, где я мог его потерять! Совсем поглупел!
— Стоит ли так волноваться из-за какой-то игрушки, — сказала Сянъюнь. — Взгляни, может быть, этот?
Она протянула Баоюю цилиня, и тот не мог сдержать охватившую его радость.
Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
Глава тридцать вторая
Итак, при виде цилиня Баоюя охватила бурная радость. Он схватил его обеими руками и воскликнул:
— Какое счастье, что он нашелся! Где же он был?
— Хорошо, что это только игрушка! — улыбнулась в ответ Сянъюнь. — А если бы ты был чиновником и потерял казенную печать?
— Печать — пустяки! — воскликнул Баоюй. — А вот за потерю цилиня я поистине заслужил смерть!
Сижэнь налила чаю и, подавая Сянъюнь, с улыбкой сказала:
— Барышня, я слышала, у вас великая радость — выходите замуж.
Сянъюнь покраснела, ничего не сказала и принялась пить чай.
— Что с вами? — спросила Сижэнь. — А помните, несколько лет назад, когда мы жили в западных покоях дворца, почти каждый вечер об этом беседовали! И вы тогда не смущались.
Сянъюнь еще гуще покраснела, но улыбнулась:
— Ну что ты говоришь! Ведь тогда мы с тобой дружили! А потом, когда умерла моя мать и я уехала домой, тебя отдали Баоюю, с тех пор ты сама ко мне по-другому относишься!
— Ничего не поделаешь! — вздохнула Сижэнь. — Прежде вы звали меня сестрой, я помогала вам причесываться и умываться, а сейчас стали гордой барышней. Как же я могу мечтать о дружбе с вами?
— Зачем ты меня обижаешь! — воскликнула Сянъюнь. — У меня и в мыслях ничего подобного нет, умереть мне на этом месте! Видишь, какая жара! А я, не успев приехать, сразу поспешила к тебе! Не веришь, спроси у Цуйлюй. Да и у себя дома не было минуты, чтобы я не думала о тебе!
— Это была шутка, — в один голос сказали Сижэнь и Баоюй. — Не надо расстраиваться!
— Пойми, ты меня очень обидела! — произнесла Сянъюнь. — А еще говоришь: «Не надо расстраиваться»?!
Она развернула платок и отдала Сижэнь кольцо. Сижэнь растроганно сказала:
— Я уже получила подарки из тех, что вы присылали барышням! Но вы и в самом деле не забыли меня, иначе не привезли бы это кольцо! Теперь я верю, что вы любите меня, как и прежде! Колечко недорогое! Но это неважно, главное — внимание!
— А скажи, от кого ты получила подарки из тех, что я присылала в последний раз? — поинтересовалась Сянъюнь.
— От барышни Баочай, — ответила та.
— Вот оно что, — вздохнула Сянъюнь. — А мне показалось — от Дайюй. Ваших барышень я давно знаю, но ни одной из них не сравниться с Баочай. Как жаль, что мы с нею не родные сестры! Будь у меня такая сестра, она заменила бы мне родителей!
Глаза ее наполнились слезами и покраснели.
— Ну, ладно, хватит! — принялся утешать ее Баоюй. — Не надо об этом вспоминать.
— Но я уже вспомнила! — сказала Сянъюнь. — Я все прекрасно понимаю: ты боишься, как бы сестрица Дайюй не узнала, что я хвалю Баочай. Ведь ей это не понравится! Верно?
— Барышня Сянъюнь с каждым годом становится все более откровенной! — воскликнула Сижэнь.
— Совсем недавно я сказал, что с вами трудно разговаривать, — заметил Баоюй, — и не ошибся.
— Милый братец, лучше помолчи, а то слушать тошно, — с усмешкой произнесла Сянъюнь. — Ведь разговариваем мы с тобой — и все хорошо. Но стоит появиться сестрице Дайюй — ты сразу теряешься.
— Хватит шутить! — прервала их Сижэнь. — А у меня к вам просьба, барышня.
— Какая? — спросила Сянъюнь.
— Я сшила туфли, но не успела сделать прорези для вставки цветных лент, — ответила Сижэнь, — два дня проболела. Не поможете ли мне?
— Странно! — воскликнула Сянъюнь. — У вас в доме все умеют и кроить и вышивать! Почему тебе вздумалось обратиться ко мне? Ведь это дело служанок, стоит тебе распорядиться, и тотчас все будет исполнено!
— К сожалению, это невозможно! — покачала головой Сижэнь. — Не каждую работу поручишь другим. Неужели вы не знаете?
Сянъюнь догадалась, что туфли сшиты для Баоюя, и улыбнулась:
— Хорошо, я тебе помогу. Если, конечно, эти туфли твои! Иначе не стану!
— Ну что вы! — с упреком произнесла Сижэнь. — Будь они мои, неужели я посмела бы вас беспокоить? Туфли не мои, честно вам говорю, и не спрашивайте меня больше, я буду очень вам благодарна.
— Признайся, не так уж мало я для тебя делала, — возразила Сянъюнь, — но сейчас ты должна понять, почему я отказываюсь.
— Не понимаю, — удивилась Сижэнь.
— Хочешь меня обмануть? — вскричала Сянъюнь. — Думаешь, я не знаю, как несколько дней назад ты показала одному человеку сшитый мною чехол для веера, а его со злости изрезали ножницами? Или же ты считаешь, что меня, как рабыню, можно заставить делать все, что угодно?
— Я, право, не знал, что чехол сшила ты, — вмешался в разговор Баоюй.
— Он в самом деле не знал, — подтвердила Сижэнь, — я обманула его. Сказала, что есть замечательный мастер, который прекрасно вышивает цветы, и велела принести чехол для веера, чтобы сравнить. Сама же принесла вашу вышивку, будто это образец, но когда Баоюй показал ее сестрице, та вдруг рассердилась и изрезала ее. Тогда Баоюй потребовал сделать такую же точно новую вышивку, и пришлось мне признаться, что чехол вышили вы. Как он раскаивался!
— Тем более странно! — сказала Сянъюнь. — Но на барышню Дайюй сердиться не стоит — раз умеет резать, пусть сама и шьет.
— Она не сможет! — заметила Сижэнь. — А если бы и смогла, бабушка не разрешила бы ей утомляться! Доктор считает, что ей нужен покой. Кто же решится ее беспокоить? За весь прошлый год она сшила только мешочек для благовоний, а в этом году вообще не притрагивалась к рукоделию. Разве я осмелюсь ее тревожить?
В это время на пороге появился слуга.
— Прибыл господин с улицы Синлун, — доложил он, — и старший господин зовет второго господина Баоюя.