Я же решил отомстить. Братишка хотел поехать со мной, он просил меня: «Дай пистолет, дай автомат, дай нож!», но я приказал ему оставаться: он был нужен своей девушке, которая проходила курс лечения и реабилитации.
Я сел на теплоход вместе с торговцами-челноками, направлявшимися к ненужному нам турецкому берегу, а уже ночью, в открытом море теплоход по моему распоряжению сбавил обороты, его нагнал нанятый мною катер, на котором я и должен был добраться до берега. Однако пограничники приняли мой катер за катер тех контрабандистов, что не заплатили положенного бакшиша, и послали сторожевой корабль, а когда поняли, что не могут катер догнать, открыли ураганный огонь. Катер получил несколько пробоин, накренился и затонул, вся нанятая мною вместе с катером команда погибла, погиб также и мой багаж и мое оружие и мои взятые в дорогу деньги и документы, но сам я спасся и доплыл до берега.
Среди водорослей, перекатанных морской водой пластиковых бутылок, каких-то гнусных тряпок, дохлых рыбешек и прочего дерьма я очнулся ранним утром. Вблизи не было никакого жилья, никакого — даже разрушенного проходившими здесь войнами — пансионата или дома отдыха. Голый каменистый берег, остов сгоревшего бронетранспортера, далекие склоны гор, крики чаек. Мучала жажда, все тело болело. Пошатываясь я побрел по берегу, но везде было одно и то же, разве что кое-где попадались разбитые лежаки, и тогда я углубился в эвкалиптовый лес, прошел сквозь него, начал подниматься по склону огромной, уходящей в облака горы. Я шел словно в тумане, не замечая, что давно наступил жаркий день, пока не натолкнулся на нечто, лежавшее на небольшой, довольно ровной поляне.
Это нечто имело вид громадного купола, сверкало словно настоящий снег и покоилось на расстеленной на земле плотной сетке из синтетического шпагата. Я подошел поближе и обнаружил, что это тысячи плотно уложенных пластиковых пакетов с белым, мелким порошком. Я слегка надорвал один из пакетов и попробовал порошок на вкус: да там был чистейший героин, черт меня подери и забодай, в пакетах был гера чистяком, герман, который приходит ровно в полночь, на миллионы, на миллионы и миллионы долларов!
Тут послышался гул вертолета. Я бросился в самый центр кучи, закопался среди пакетов и, оказалось, сделал это вовремя, ибо не я один услышал приближающийся вертолет, а и двое спавших в кустах неподалеку охранников, каждый с большим автоматом и бородой. Вертолет завис над куполом, с него спустили трос с крюком на конце, охранники прицепили распластанную на земле сетку к крюку, сами забрались вовнутрь и махнули рукой.
Вертолет начал подниматься, подниматься и подниматься, поднялся над горами, над заливом моря, сделал круг и полетел вглубь материка, причем и я, внутри кучи героина, и оба охранника, раскачивались из стороны в сторону, да так сильно, что даже захватывало дух. Но я не испытывал чувства страха, мне было даже интересно — чем кончится наш полет, куда везут героин, кто его хозяин?
Наконец вертолет сделал круг над уютной долиной, снизился так, что сетка с героином опустилась на землю. Охранники, весь путь распевавшие свои глупые песни, отцепили крюк, вертолет отлетел в сторону и приземлился. Охранники побежали в близстоящую саклю греться, но мне, замерзшему не меньше их, греться было негде: мне оставалось дожидаться темноты.
Стемнело же быстро. Я выполз из-под пакетов с героином и заглянул в окно сакли. Там шел пир, все сидели за столом, на столе стояла еда, выпивка, какая-то девушка-блондинка, явно невольница этих бандитов, танцевала почти без одежды, а они, скалясь от восторга, хлопали в ладоши. Тут скрипнула дверь, и один из гуляк вышел помочиться. Я подкрался к мочившемуся, свернул ему шею и завладел его автоматом.