И прошлой ночью это чувствовалось ярче, чем когда-либо. Кроме Оливии, все еще сидевшей в Испании, собралась вся банда: Элиана, девушка Оливии, Джордан и Николя, мои хорошие друзья с начальной школы. И Джастин. Который болтал и смеялся с остальными, занимая все пространство. Я не знала, где сесть и что сказать. Чувствовала себя самозванкой. Ушла через час, сославшись на головную боль. Никто не попросил меня остаться. Наверное, это и было больнее всего: осознавать, что теперь чужой стала я. Но они мои друзья, и Джастин должен отказаться от того, что принадлежит мне. Ведь так поступают после расставаний, верно? Отдают старые футболки и диски, забытые трусы и ватные палочки. Разделяют имущество и идут разными путями. Я бы хотела, чтобы он вернул мне моих друзей и уехал строить свою жизнь куда-нибудь далеко, чтобы я смогла забыть о его существовании.
Вернувшись домой, я обнаружила сообщение от Оливии. Странно, в Испании же сейчас три часа утра. Наверное, она на вечеринке засиделась.
Твое вранье про головную боль — хрень полная.
Ничесе, это в новостях рассказали, а я не знала?
Элиана сказала, что ты совсем рано ушла.
Было бы тебе так хреново, как мне, — ты бы тоже свинтила.
Нет. Это твоя банда, не уступай свою территорию 😈
Легко сказать.
Похоже, пора мне вернуться и взять дело в свои руки.
Я сама отлично справляюсь, спасибо.
Врушка.
Не испытывая ни малейшего желания развивать тему, я ничего не ответила.
Что мне было нужно, так это отвлечься от этих мыслей. Недолго думая, я взяла телефон и погуглила имя Джейка.
Рефлекторное решение, но оно меня разочаровало, потому что нет менее личного способа кого-то узнать. Особенно его. Если бы сам Джейк погуглил меня, нашел бы только несколько фото из моего «Инстаграма»: растение, кафе, пиво — никаких селфи, потому что я не могу воспринимать себя серьезно в режиме автопортрета. Если бы он копнул дальше, то наткнулся бы на фотографию профиля в «Фейсбуке»[3], может, на старую газетную статью обо мне, когда я выиграла региональные соревнования по гимнастике. Ничего особо интересного. Полная противоположность тому, что можно получить, если ввести в поиск «Джейк Суррей». Мне пришлось пролистать кучу страниц. Все первые статьи говорили о смерти Матье, о реабилитации Джейка, хотя информация по последнему вопросу была расплывчатой. Я продолжала читать, отмотала на полгода назад, потом на год, на два. Наткнулась на интервью с Джейком и его братом примерно во время выхода фильма, над которым они работали вместе. Я видела эту ленту. Как и все остальные. Я не очень разбираюсь в кино, но помню, как меня тронула натуральность диалогов и яркая игра Джейка.
Включаю видеоинтервью. Братья сидят в комнате, залитой светом. Джейк выглядит младше. Сверкающие синие глаза, сияющая улыбка. Он невероятно отличается от того Джейка, которого я встречаю каждый день, замкнутого, угасшего. Его брат ниже ростом, более коренастый, волосы у него светлее, борода гуще. Он тоже излучает сумасшедшую харизму. Занимает много места. Джейк — звезда фильма, но внимание на себя перетягивает Матье. Это происходит совершенно естественно: очевидно, что Джейк предпочитает вести себя более сдержанно, он счастлив видеть, как его брат фонтанирует обаянием за них обоих. Джейк смотрит на него с нескрываемым обожанием.
— Итак, Джейк, почему ты решил рискнуть с этим сценарием? — спрашивает журналист.
Братья обмениваются понимающими взглядами. Это так красиво и так грустно, когда знаешь, чем кончилось дело.
— Никакого риска. Это же мой старший брат. Я целиком и полностью верю в его талант.
Матье сжимает плечо Джейка в знак благодарности.
На этом моменте я выключила компьютер. Почувствовала себя виноватой, как будто меня поймали, пока я подглядывала за ними ночью в окно. Надо признать, читая звездные сплетни или смотря интервью, мы никогда не задумываемся, что это вторжение в частную жизнь людей. Вчера вечером я чувствовала себя вуайеристкой, наблюдая за этими кусочками жизни Джейка, хотя постоянно видела его по вечерам и даже не пыталась заговорить. Узнать его следовало бы, заслужив доверие, а не потому что у меня есть доступ к интернету.