– Алена Александровна, не буду ходить вокруг да около: дела наши не так хороши, как хотелось бы. Улучшения есть, но они очень медленны. Боюсь, что операции не избежать.
– Может, есть другие способы? – огорчилась она.
– Я понимаю ваши тревоги, но, учитывая возраст и общее состояние, – это самый быстрый способ победить вашу болезнь. Потом может быть поздно.
– Мне, если честно, кажется, что уже все поздно…
– Я гарантирую вам благоприятный исход. Поверьте мне, – со всей серьезностью произнес Егор. – Вы согласны?
– Согласна, – со вздохом проворчала женщина, – другого варианта все равно нет.
– Вот и хорошо, значит, назначаем операцию в самое ближайшее время. Отдыхайте, – облегченно выдохнул доктор, справившись с нелегкой задачей уговоров.
Ему всегда сложно давалось общение с людьми, да и объяснять и убеждать он умел очень плохо. Пришла пора освоить и эту науку – она казалась втройне сложнее, чем медицина.
Пациенты, как и коллеги, были все разные. Кто-то спокойно принимал мысль об операции, а у кого-то случались истерики и даже полное отрицание.
– Егор Васильевич, – остановил его у двери голос Алены.
– Что вы хотели уточнить? Дату операции вам сообщат.
– Да я не про это, – махнула рукой женщина. – Вы бы к Маше присмотрелись повнимательнее. Хорошая она…
Егор Васильевич внимательно посмотрел на пациентку и, кивнув, вышел.
Алена откинулась на подушку и закрыла глаза.
Операция. Слово прозвучало как гром, как набат. Тяжелая травма головы и, возможно, позвоночника. До сих пор страх живет внутри нее, скручивая и сжимая змеиными кольцами ее нутро…
– Алеша, что-то мне нехорошо, – прошептала я, в десятый раз выходя из туалета.
– Господи, Аленка, да ты же зеленая, – воскликнул Алексей, – что с тобой?
– Грешу на пирожки, – высказала я предположение.
– Какие пирожки?
– Вчера с девчонками в обед пошли в магазин, а там возле него тетка пирожками торговала. Такие они румяные и аппетитные…
– И ты купила, – ахнул Леша, – пирожки у тетки на улице?!
– Да, – я виновато опустила глаза, – и съела три штуки… Ой, снова живот.
– Три штуки! Так этим количеством можно армию противника нейтрализовать, не то что тебя, – возмутился Алексей, – там и одного кусочка хватило бы.
– Чего уж теперь, – пробулькала я из-за двери.
– Иди, иди уже к своему белому другу. А я вызову врача пока… – тихонечко бормотал Алексей, набирая номер неотложки. – Лучше я сам вызову медицину, чем буду три часа уговаривать и скандалить.
Скорая приехала на удивление быстро.
– Собирайтесь в больницу, – осмотрев Алену, скомандовал пожилой фельдшер, кинув вопросительный взгляд на доктора, который в ответ едва заметно кивнул.
– Я в больницу не поеду. Только если меня на носилках туда понесут, – я пыталась еще сопротивляться.
– Ладно, – невозмутимо отреагировал эскулап и крикнул в сторону дверей: – Петя, тащи носилки.
Через минуту в комнату вошел парень с носилками.
– Что за люди, сами дойти не могут, молодая же… – беззлобно ворчал он.
– Петр, уймись, – шикнул на него фельдшер, – у нас тут угроза выкидыша и токсикоз, так что давай расстилай носилки.
– С заботой о будущем поколении, – язвительно высказался Петр.
– Вы ошибаетесь. Я не могу иметь детей, это пирожок виноват. Отравилась… – растерянно бормотала я.
– Женщина, не дурите мне голову. Я сорок лет в скорой, что ж я беременную от отравленной не отличу? Аккуратненько ложитесь вот сюда… – заботливо поддерживал меня фельдшер.
– Врачи же сказали, что я бесплодна теперь… – не могла поверить я в случившееся.
– Значит, произошло чудесное исцеление, – хихикнул Петя, но осекся под взглядом старшего товарища.
– Как вас зовут? – вмешался Алексей. – Если это правда, мы малыша вашим именем назовем.
– Алексей Викторович, – протянул мужу руку фельдшер.
– Алексей Алексеевич, значит, будет, – муж пожал протянутую руку.
– Алексей Второй, – заулыбался фельдшер. – Только если вы будете благоразумны.
Я уже смирно лежала на носилках, мечтая только о том, чтобы диагноз Викторовича оказался верным и я смогла родить этого ребенка.
Мне это удалось, и, когда Алешка появился, я буквально растворилась в нем. Помню все до мельчайших деталей. Его младенческий запах и тепло его маленького тела. Размазанную по столу кашу и первые рисунки на стене в комнате. Помню, как муж кричал и даже один раз попытался замахнуться в запале, чтобы наказать сына. Первый шаг и первый класс. Всегда он был лучшим. Никогда я не наказывала и не отчитывала его ни за какие шалости и проделки. Когда я узнала, что у мужа другая женщина появилась, мне даже легче стало – сразу простила и отпустила его. У меня есть сын, а почему этот взрослый мужчина рядом требует внимания к себе, было дико и непонятно. А потом его не стало… Мир застыл тараканом в янтаре. Попытки достучаться, разбить эту окаменелость не приводили ровным счетом ни к чему. Я не замечала ничего вокруг, но время и сюда поставило заплатку забвения…