Подхожу к окну. Вид из него открывается на заасфальтированный двор и тюремный решётчатый забор, примерно в десяти метрах от здания. Верх забора унизан заострёнными пиками, а по верху пик прикреплены мотки егозы. Особо не полазишь. Прямо за решёткой забора находится обычная городская улица с не очень интенсивным автомобильным движением. На тротуарах кипит жизнь. Деревья стоят голые и безжизненные. За дорогой просматривается частный сектор. Ещё дальше, в поле зрения, попадает несколько высоток. Кажется, протяни руку, и вот, она, свобода. Тоскливо. На глаза наворачиваются непрошенные слёзы. Лучше бы к окну и не подходил.
Лязгает дверь. Смаргиваю и поворачиваюсь ко входу. Ну, да. Учительница танцев Сон Ю Он. Нас представили друг другу сегодня утром.
— Аньёнъ, госпожа Ю Он, — здороваюсь я, не глубоко кланяясь.
— Аньёнъ, — отвечает она, даже не наклонив голову, что по корейским традициям можно считать завуалированным оскорблением. Европеец не поймёт, а кореец оскорбится. Да и в глазах промелькнуло что–то похожее на презрение. — «Похоже сработаться будет трудно. Мой вид её чем–то раздражает» — Мелькает мысль. — «Ладно, поживём, увидим, что она будет делать. Я то постараюсь не обострять.»
Зачем–то обвожу взглядом комнату поверху. — «Ё моё. Четыре камеры. Полностью перекрывают весь танцевальный зал. А в музыкальном классе камеры были? Так обрадовался возможности поиграть, что обо всём на свете забыл. Блин, скорее всего, на видео попали четыре моих новых композиции.»
— «Если видео окажется в сети, то FAN, скорее всего постарается себе присвоить эти произведения.» — Обдумываю я сложившуюся ситуацию. — «Однако, на запись нот и на перевод текста на корейский, им потребуется время. Так что зарегистрируют они музыку намного позже, чем та появится в сети. Видео в сети будет первично. Есть большие шансы, выиграв суд, вернуть себе право авторства.»
Громкий окрик вырывает меня из размышлений.
— Ты совсем меня не слушаешь, — недовольным голосом говорит учительница танцев.
— Прошу прощения! Задумалась, — кланяюсь я. — Больше не повторится.
— Я тебе говорила, — бурчит она, — что бы ты сделала пятнадцати минутную разминку. А потом, я поставлю запущу на музыкальном центре мелодии, под которую ты танцевала с Короной. Посмотрим, забыла ли ты эти танцы. Начинай разминаться.
— Спасибо, — опять кланяюсь я. И начинаю стандартную разминку.
Через пятнадцать минут, уже хорошо разогретый, начинаю друг за другом, с небольшой паузой между мелодиями, прогонять соответствующую хореографию. После окончания шестой композиции, учительница выключает музыкальный центр.
— Однако, — говорит она. — Несмотря на твой большой перерыв в занятиях танцами и музыкой, ошибок ты допустила не много. Неожиданно.
— Я, когда была возможность, даже здесь, занималась танцами и физическими упражнениями. На самом деле, с этими ошибками, которые я допустил, в Короне бы это считалось плохим результатом, — огорчённо говорю я. — Чтобы привести свою форму в норму, мне надо ещё работать и работать.
— Мне нравится, что ты так критически относишься к делу, — говорит Ю Он. — На сегодня план будет такой. Прогоняем один танец шесть раз. После каждого танца небольшой разбор по ошибкам. После шестого перерыв десять минут. Потом следующий шесть раз и так по кругу, до конца занятий. Ну что, начнём с первого по порядку?
— Да, я готова, — подтверждаю я.
— Начали, — Ю Он запускает музыку.
Танцую и думаю.
— «Хоть я её и раздражаю, но работу свою она делает. Претензий пока нет.»
Время действия: четырнадцатое января, четыре часа дня.
Место действия: телеканал SBS, кабинет директора.
За массивным столом сидит директор телеканала. Перед столом, в позе провинившегося мальчика стоит выпускающий редактор новостей.
— Что там за новости про Агдан вы вчера пустили в выпуск? — рычит директор. — Вот, результат, читай, — протягивает ему письмо от Ассоциации Ветеранов морской пехоты и внимательно смотрит на редактора. Тот читает.
— Господин директор, — блеет тот, прочитав. — У нас есть распоряжение вашего предшественника о подаче любых новостей про Агдан в негативном ключе. Его ни кто не отменял. Мы выполняли приказ.
— Что за приказ? Почему меня ни кто не поставил в известность? — придавливает взглядом редактора.