Едва, после разминки, прогнали один танец, как меня вызвали к дознавателю Сон Мэн Хо. Благо, что его кабинет находится совсем не далеко. Как только я к нему вошёл, он начал задавать все те же вопросы, что и при предыдущем допросе. Я отвечал так же, как и отвечал ранее. Чем он, в итоге и удовлетворился.
— Сейчас тебя отведут на допрос к следователю, который представляет следственную комиссию, из Управления Исполнительными Учреждениями, — обрадовал он меня. — Отвечай так же, как отвечала мне, если будут какие–то нестандартные вопросы, всё равно старайся вернуться к общей линии поведения. Там обязательно будет присутствовать госпожа Ким На Бом, в настоящее время, являющаяся опекуншей всех несовершеннолетних заключённых нашей тюрьмы, — вызвал надзирательницу и меня отвели в кабинет, находящийся через одну дверь.
В кабинете стоит несколько столов. За двумя из них, обложившись бумажками, с деловым видом сидят, видимо, члены следственной комиссии. Перед каждым из них, на столе стоит включённый ноутбук. Одному явно за сорок, второму лет тридцать пять. А за третьим столом, стоящем немного в стороне и перпендикулярно столам следователей, сидит начальница тюрьмы, госпожа Ким На Бом. С этой позиции ей хорошо видны и следователи, и допрашиваемые.
— Ваше имя, — обратился ко мне старший, не представившись.
— Заключённая Пак Юн Ми, — ответствую я.
— За что вы так жестоко избили своих сокамерниц? — в лоб спрашивает он меня.
— Потому, что они хотели меня изуродовать и поломать мне пальцы, — спокойно говорю я.
— Но они же только угрожали вам, а вы отправили их в больницу с тяжелыми повреждениями. Вы могли после разговора с сёстрами Ли, обо всём рассказать администрации исправительного учреждения. Что вы на это можете сказать? — вперил в меня взгляд следователь.
— Здесь не совсем школа и решить возникший конфликт, путём извещения администрации учреждения, вряд ли бы удалось. Ситуация только бы ухудшилась. Если бы я сообщила в администрацию, то кто–нибудь из заключённых, вполне мог пожелать проверить крепость своих кулаков на мне. Вы же это прекрасно знаете и задаёте такие вопросы, — вижу как морщится На Бом. — «Наверное зря меня в эту степь понесло,» — думаю я, а в слух говорю. — Кстати, а драку то не я первой начала, а Ки Ын.
— Что–то на видео видны только твои действия, а не сестёр Ли, — говорит мне следователь. — Не старайтесь увильнуть от наказания.
— Я и не стараюсь увиливать. Хочу просто помочь вам установить истину, — пожимаю плечами. — А можно запустить видео с дракой и я покажу на нём момент, когда драка уже началась.
— Что ж подходи сюда, покажи, — поворачивает ноутбук так, что бы его видели и его помощник и госпожа На Бом, которая встаёт и тоже подходит к столу следователя.
Следователь запускает видео, которое начинается секунд за тридцать, до слов «- Эй лепёшка.» Камера снимает меня с сестрами Ли практически анфас.
— Видите, — говорю я указывая пальцем. — Я тут дёргаюсь, так как получила удар локтём в бок Ки Ын. А если посмотреть запись с камеры, которая снимает сзади, то наверняка виден и сам удар. А вот тут на фразе «- Такое» меня уже бьёт вторая сестричка, Е Ын, но я уже не дёргаюсь, так как ожидала чего–то подобного.
— Можно принести это видео? — интересуется у На Бом следователь.
— Сейчас принесут, — отвечает та и даёт распоряжение по рации, указав время съемки и номер камеры. Не прошло и пяти минут, как с поста охраны приносят нужное видео. Следователь запускает просмотр. Так как меня от стола ни кто не прогнал, то я тоже хорошо вижу как первый тычок, так и второй.
— Но они же вас не сильно били? — спрашивает у меня следователь. — А вы их просто измордовали.
— Посмотрите на них и на меня. Каждая из них раза в два тяжелее меня. И хотя удары кажутся не сильными, было очень больно, — отвечаю я, а сам думаю, попробуй теперь определить, больно было или не больно.
— А почему вы сразу не сказали об этом дознавателю? — опять уставился на меня следователь.