— Но можно ли, счесть пристрастное отношение барда к близким для него людям в поэтической строке критиканством?
— Конечно же, нет!
Сонеты, будучи частной перепиской адресовались не только юноше, но и другим из круга общих друзей и знакомых, а он сам, судя по содержанию сонетов был фаворитом при дворе и аристократом, хорошо знающим не только придворных, но и придворную жизнь. Хорошая осведомлённость поэта об мельчайших подробностях событий при дворе подтверждается исторической перепиской, что он принимал участие, выполняя миссии дипломатического характера в Европе, а также участвовал в регулярных военных кампаниях.
— Но мог ли, сын ремесленника перчаточника быть столь приближённым к придворной жизни?
— Конечно же, ни в коем случае, нет! В условиях «елизаветинского» правления это, было невозможным для простолюдина.
Из содержания строк 1-4 сонета 35, можно сделать ключевой вывод, что поэтом-соперником, которому была посвящена группа сонетов 77-86, «Поэт Соперник» («The Rival Poet»), являлся Барнабе Барнс. Именно, о нём были написаны необычайно выразительные первые две строки сонета 86:
«Was it the proud full sail of his great verse,
Bound for the prize of all-too-precious you» (86, 1-2).
«Тем гордым полным парусом был — его великий стих,
Связанный с призом, в виде слишком драгоценного Вас» (86, 1-2).
Под фразой «his great verse», «его великий стих» Шекспир подразумевал сборник «Партенофил и Партенофа» Барнса, который оказался необычайно популярным, произведшим фурор в кругу придворных аристократов и персон из числа литературных кружков Лондона.
Именно в сонете 86, повествующий бард упрекал Саутгемптона, обратившись к нему от первого лица на «вы». Несомненно, сонет были прочитан Генри Райотсли, таким образом осложнив процесс разрыва отношений адресата сонетов с поэтом, хотя дружеские отношения между ними были восстановлены несколько позднее.
При прочтении содержания сонета 86, можно, лишь сделать поверхностное предположение, что литературный образ поэта-соперника являлся обобщающим.
— Но так ли, это было?
По-видимому, содержание сонета 86, обрело обобщающие черты, благодаря нескольким литературным образам поэта-соперника, принадлежавших поэтам из известного литературного салона в поместье Уилтон-Хаус.
Ввиду того, что разнящиеся между собой описания образа поэта-соперника в сонете 86, вполне могли принадлежать нескольким поэтам, которые являлись современниками Шекспира.
Впрочем, критики не могли учесть тот факт, что колоритная пестрота образа поэта-соперника могла возникнуть при написании, лишь из-за единственного желания автора придать сонету 86 неповторимое и самобытное звучание, сделавшее его столь известным и любимым критиками и читателями.
Не являясь окончательно доказанным, даже наиболее распространённое предположение не может ни коим образом претендовать на окончательное. Одна из причин моего предположения кроется в подтверждённых исторических фактах, указывающих на то, что Барнабе Барнс занимался оккультизмом и медиумизмом, и будучи медиумом проявлял чрезвычайно повышенный интерес оккультным знаниям. Учитывая тот факт, что в условиях средневековой Англии на подобные практики существовали категорические религиозные запреты и табу, а за колдовство можно было легко угодить на костёр.
Сложный характер харизматичного и необычайно талантливого Барнабе Барнса с его склонностями к созданию информационных поводов для возникновения скандалов в среде поэтов, с одной стороны, отталкивал от него вызывая опасения быть втянутым в очередной скандал, инициированный им самим.
С другой стороны, он привлекали неординарно мыслящих и харизматичных личностей, что наверняка послужило причиной для сближения с Саутгемптоном в создании сборника «Партенофил и Партенофа», который определённо создавшего фурор в среде литераторов Лондона.
Судя, по содержанию фрагментов перевода «Партенофила и Партенофы», предложенных для ознакомления выше, Саутгемптон кроме посвятительной надписи на титульной странице был одним из действующих лиц в некоторых сонетах и мадригалах. Помимо этого, Барнабе Барнса объединяла с Саутгемптоном, его тесная дружба с графом Эссексом, который в то время являясь главным фаворитом королевы Елизаветы имел невероятно большое влияние при дворе.
Возвращаясь к теме литературных влияний на творчество Шекспира поэтов из числа постоянных членов литературного салона Уилтон Хаус, можно говорить много, по этой теме было написано много, лишь могу констатировать, что эта тема — неисчерпаемая. Однако, парадокс заключается в том, что исследователи, создавшие многочисленные версии окончательно завалили ими единственный проход к достоверной, таким образом создав непроходимые лабиринты из них, в которых плутает не одно поколение исследователей Шекспира.