подменена вместо естественной женской красоты, назвав это явление
хлёсткими словами «бастарда срам». Шекспир не критикует сам чёрный
цвет. Ибо именно «чёрный цвет», по определения возникшего значительно
позднее течения художников импрессионистов, «является королём всех
цветов» в общей палитре красок. Поэтому согласно, текста сонета 127, глаза
(подкрашены) в чёрный цвет, что «кажутся скорбящими они для меня», а
«брови госпожи моей чёрные, как ворона крыло», красноречиво намекая на
черные мысли даже у дам и кавалеров благородного происхождения.
Утончённость семантики строк сонета 127 подводит «красную черту» где, автор подчёркивает лицемерие высшего сословия, где «оклеветали естество
творенья с ложным уваженьем зря». Определяя характерную черту всего
общества, где «каждый язык скажет, красота должна выглядеть так».
Аллегория строки распространяется не только на внешний вид при
применении слова «лицо», но и на обличье внутреннего мира придворной
знати, где обычным делом является двуличность, «заимствуя лицо с
лживости искусством». То есть заимствуя образ благородного человека с
честью, но при этом оставаясь низменно бесчестным и мстительным
бесчестным по сути своей, скрытой от глаза человека несведущего.
Фиктивная версия о Мэри Фиттон (Mary Fitton), как персонажа «Тёмной
Леди».
Основываясь на повторяющейся теме, в ранних сонетах о двух мужчинах, соперничающих за любовь «Тёмной Леди», часто предполагалось, что это
были Уильям Шекспир с Уильямом Гербертом (William Herbert), 3-м графом
Пембруком. У Уильяма Герберта действительно была любовница Мэри
Фиттон, поэтому её кандидатура фигурировала некоторое время и была
предложена, в качестве «Тёмной Леди».
Первым, кто сделал это предположение, был Томас Тайлер в предисловии к
своему факсимильному изданию сонетов 1890 года, но более поздние
комментаторы оценили её кандидатуру, как чисто «фиктивную версию», представленную Томасом Тайлером, как автором комментариев к изданию
для ангажирования и усиления интереса в литературных кругах. Но когда в
1897 году был обнаружен портрет Фиттон, на котором она изображена со
светлым цветом лица, каштановыми волосами и серыми глазами то, тогда
данная фиктивная версия потерпела полное фиаско. Это была, та самая
Мэри Фиттон, которую Джордж Бернард Шоу (George Bernard Shaw) имел
ввиду, когда написал свою пьесу «Тёмная Леди Сонетов» («The Dark Lady of the Sonnets»).
Пролонгированная версия «Чёрной Люси» — Люси Бейнхэм (Lucy Baynham) и Люси Морган (Lucy Morgan).
Харрисон (G. B. Harrison) в своих заметках 1933 года, отмечал, что
владелица борделя в Клеркенуэлле (Clerkenwell), известная как «Чёрная
Люси», принимала непосредственное участие в Рождественских
празднествах 1601-1602 годов в гостинице Грея (под сценическим
псевдонимом «Люси Негро»), и якобы она, могла там встретиться с
Шекспиром, так как это событие, было реальным поводом для первого
представления «Двенадцатой ночи». Харрисон «ориентировочно» предлагал
«Черную Люси» в качестве предполагаемой «Тёмной Леди». Две
содержательницы борделей Клеркенуэлла носили прозвище «Чёрная Люси»
— Люси Бейнхэм и Люси Морган, — однако, нет никаких свидетельств того, что они были темнокожими женщинами африканского происхождения.
Дункан Салкельд (Duncan Salkeld), шекспировед из Чичестерского
университета (The University of Chichester), позднее откровенно признался в
том, что «записи не связывают их напрямую с Шекспиром», при этом
подчеркнул, что у Люси были зафиксированы контакты с администрацией
нескольких театров, где она получала роли на театральных сценах Лондона.
Семейная версия, где, жена Джона Флорио — «Тёмная Леди».
Версия Джонатан Бейт (Jonathan Bate) в своей книге «Гений Шекспира» (The Genius of Shakespeare) (2008) рассматривает вариант, как для Ланьер, так и
для Люси, прежде чем предложить свою собственную версию — «приятную
фантазию». Где не названная, «низкого происхождения», но «остроумная и
талантливая» жена итальянского лингвиста Джона Флорио (она же сестра
поэта (Samuel Daniel) Самуэля Даниэль), была «Тёмной Леди», любовницей
не только Шекспира, но и Генри Райотесли (Henry Wriothesley), 3-го графа
Саутгемптона (Southampton), который был в то время покровителем, как
литераторов, так и драматургов. Бейт признает возможность того, что