________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare Sonnet 107, 5-6
«The mortal Moon hath her eclipse endur'd
And the sad augurs mock their own presage» (107, 5-6).
William Shakespeare Sonnet 107, 5-6.
«Смертельная Луна приняла своё затменье вытерпела (с упоеньем)
И грустные прорицатели глумились над их предсказанием родным» (107, 5-6).
Уильям Шекспир Сонет 107, 5-6.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 01.05.2022).
В предыдущих переводах для меня открылась важная роль образа «червоточины» в одной из пьес Шекспира, что проложило дорогу к пониманию такого же образа в подстрочнике скрытом автором сонетов 35, 54, 70, 95, 99.
Это был литературный образ «eating canker», «разъедающей червоточины», объединяющий сонеты 99 и 35, который формирует ключевые акценты в пьесе Шекспира «Два джентльмена из Вероны» акт 1, сцена 1:
— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare «Two Gentlemen of Verona», Act I, Scene I
«...as in the sweetest bud
The eating canker dwells, so eating love
Inhabits in the finest wits of all».
William Shakespeare «Two Gentlemen of Verona», Act I, Scene I.
«...как в сладчайшем бутоне
Разъедающая червоточина обитает, так съедающая любовь
Проживает из всех в прекраснейшем уме».
Уильям Шекспир «Два джентльмена из Вероны» акт 1, сцена 1.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 17.01.2023).
Шекспир в сонете 35 в строке 3 не случайно упомянул Саутгемптона, назвав его распространённым псевдонимом «Солнечный» в среде литературных салонов: «Clouds and eclipses stain both Moon and Sunny», «Облака и затмения испачкали обоих: Луну, и Солнечного».
Общеизвестно, что во множестве посвящений в многих поэтических произведениях поэтов «елизаветинской» эпохи, королеву Елизавету I, где авторы упоминали её под литературным псевдонимом «Артемида», олицетворяющую Луну.
Не вызывает сомнения тот неоспоримый факт, что автор адресовал строки сонета 35 близким для него людям, где присутствует псевдоним «Sunny», «Солнечный», закрепившийся за молодым Генри Райотсли, 3-м графом Саутгемптоном в литературных кругах Лондона.
Этот же псевдоним в виде слова-символа можно встретить в поэтическом посвящении сонета 35 не только у Шекспира, но и в поэтике Барнабе Барнса, при внимательном рассмотрении строки 2 сонета 49 из «Партенофил и Партенофа»: «O sunne, no sonne but most vnkinde stepfather, by law nor nature fier but rebell rather», «О солнечный, не сын, но зато наибольше чем добрый отчим, по закону ни природы пламенной, только скорее бунтарь».
Известно, что Барнабе Барнс посвятил свой поэтический сборник «Партенофил и Партенофа» Генри Райотсли, 3-му графу Саутгемптону за меценатство и помощь в его создании.
Поэтому любезно прилагаю для ознакомительных целей полный текст сонета 49 из сборника «Партенофил и Партенофа» Барнабе Барнса, в качестве образца поэтического символизма:
— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by Barnabe Barnes «Parthenophil and Parthenophe»
Sonnet XLIX. «Coole coole in waues, thy beames intollerable»
(Elizabethan Sonnets, ed. Sidney Lee, 1904, pp. IXXV. et seq.. Professor E. Dowden
contributed a sympathetic criticism of Barnes to The Academy of Sept. 2, 1876).
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
Coole coole in waues, thy beames intollerable
O sunne, no sonne but most vnkinde stepfather,
By law nor nature fier but rebell rather,
Foole foole these labours are inextricable,
A burthen whose weight is importable,
A Syren which within thy brest doth bath her
A fiend which doth in graces garments grath her,
A fortresse whose force is impregnable:
From my lovel's lymbeck still still'd teares, oh teares!
Quench quench mine heate, or with your soueraintie
Like Niobe conuert mine hart to marble:
Or with fast-flowing pyne my body drye
And ryd me from dispaires chyll'd feares, oh feares!
Which on mine heben harpes hart strings do warble.
Barnabe Barnes «Parthenophil and Parthenophe» Sonnet XLIX.
Всё круче, и круче в путях, что становится невыносимым
О солнечный, не сын, но зато наибольше чем добрый отчим,
Ни по закону природы пламенной, только бунтарь скорее,
Глупец, глупец, эти труды неразрывны,
Бременем, которого вес, разрешённый к ввозу,
Сиреной, которая в твоей груди, её омывает
Демон, который её натирает в облачениях милосердия,
Крепости, которой сила в неприступности:
Из моего лимбека любви ещё не остановились слёзы, о слёзы!
Утоли, утоли моё сердце, или с помощью вашего суверенитета,
Словно Ниоба, превращающая моё сердце в мрамор:
Иль с помощью быстрейшего костра моё тело иссушит
И избавь меня от отчаяния, остужающих опасений; ох, особенности!
Которые на моих приподнятых арфах сердечных струн исполняют трели.